– Но у нас нет ванили, – покачал головой боярин Демьян.
По долгой привычке Лариска хотела было сказать "Ой, прости, батюшка", но получила тычок в бок от бабки – "что я тебе вчера говорила!", вскинула голову и отмахнулась – так, что едва не сбила шапку с боярина.
– Ерунда! Зато корица имеется!
– Корица – это не ваниль, – насупился Демьян.
– Наблюдательношть твоя, батюшка, не жнает пределов! – одобрительно закивала Серапея, и он замер, переваривая услышанное.
– Без ванили обойдёмся. Вот увидишь – всё будет просто пальцеоблизательно! – улыбнулась Лариска и взяла из рук услужливого чиновника первый сладкий камень.
– Но это рецепт моего деда! Натуральное сгущенное молоко с ванилью! – обиженно вытянулось лицо боярина: услышанное вызывало несварение в острой форме. – И я не позволю портить семейное…
– Где ты, батюшка, натуральное молоко тут ужрел? – невинно полюбопытствовала Серапея и подмигнула внучке.
– Вместо молока у них тут дешевый заменитель, бабушка верно говорит. Но настоящий повар работает с тем, что есть, а не с тем, что хотелось бы.
– В смысле – настоящий?.. – опешил боярин Демьян. – А я, по-твоему…
– И не устраивай сцены, Демьян Дормидонтович, на людях, – строго нахмурилась Лариска.
– Не бросай мусор на ветер! – радостно вспомнил подходящую пословицу Дай У Ма.
– Не выноси деньги из избы, – машинально буркнул Похлёбкин, с каждым днём всё больше впитывавший дух вотвоясьско-лукоморской фразеологии.
Лариска, скрывая непедагогичную ухмылку, отвернулась, давая понять, что кулинарная дискуссия окончена, и принялась священнодействовать над котлом с кипящим нефритовым молоком. Демьян, ошарашенный таким обращением всегда покорной Лариски, остался стоять, насупившись и задумавшись.
– …И ш тех пор вщякий, кто в том тереме жаночует, боярышню Обижанну видит, – тихий рассказчицкий голос Серапеи загадочно сошел на нет.
Звёзды сияли над головами аборигенов, вояк Ка и оборотней, собравшихся на площади у резиденции братьев Чи, ветерок обдувал лица, раскрасневшиеся не только от дневной жары, общий ужин в котлах неподалёку давно просил обратить на него внимание, но замершие от ужаса слушатели не двигались с места и не сводили глаз со старухи, восседавшей на перевернутой корзине у самой стенки колодца.
– А… а… – первым вспомнил, что у него есть голос, Чи Тай. – А она же… умерла?
Боярыня, ожидавшая этого вопроса, усмехнулась.
– Умерла-то умерла, но колдовштво не пропало. И каждую полнощь, как облако на луну найдёт, домовина ее рашкалываетщя, штены могилки рашштупаютщя, и выходит она, вщя белым-белая, и тело швоё ишкать идёт.