– Вставай!
И только княжич успел водрузиться, как синие молнии от ближайшего валуна прозмеились под ними, сошлись с другими в середине зала, подпрыгнули и влились в бруски вамаясьцев, окрашивая их в разные цвета.
В тот же миг гудение стало прерывистым и более низким. Молнии заметались по полу как бешеные, встречаясь друг с другом и выбивая фонтаны белых искр.
– Лё!.. – в ужасе пискнул Ярик, балансируя на камнях как на краю пропасти.
Несколько искр упало на лукоморцев, но кроме прожженных в одежде дыр иного вреда не принесли. Лёлька попыталась выдохнуть – и поняла, что нечем, потому что дыхание было не только задержано, но и арестовано, осуждено и даже успело отбыть небольшой срок. Судорожно хватая воздух ртом, она еле расслышала голос амулета Тишины, заглушенный неистовым стуком сердца:
"Помешай им… помешай… быстрее… прошу…"
Ровная нота гудения стала прерывистой и низкой.
– Как помешать?! – шепотом возопила девочка, и вдруг поняла, что что-то вокруг изменилось.
"Смотри", – пробормотал Тихон, и в воздухе вокруг места упокоения амулета Грома толстыми травянисто-зелеными линиями засветилась еще одна сеть. Но только девочка успела понять, что это было заклинание, защищающее Гром, как молнии цвета перезревшей сливы выстрелили из брусков вамаясьцев и побежали по зеленым тропинкам древнего заклятья.
Сперва ничего не происходило, и княжна даже было подумала, что чары Кошамару и его команды оказались бессильными, но Тихон шепнул сипло, на грани слышимости: "По…ме…шай…" – и она заметила. Незаметно, медленно, по муравьиному шажку, зеленые линии становились тоньше и бледнее. Непонятно как, но девочка почувствовала, что когда зеленые линии сгинут, амулет Грома окажется на шаг ближе к выходу в свет. Белый Свет. Сколько всего этих шагов исхитрились вотвоясьские маги заложить в свою систему безопасности, она не знала, но что-то подсказывало, что на марафон рассчитывать не приходилось. Нота гудения снова изменилась, и теперь звуки под низкими сводами напоминали распевающийся гаттерийский хор.
"По…ме…"
Хор…
Зеленые линии под натиском фиолета уже не истончались – крошились, оставляя подземный зал залитым болезненным синюшным светом.
"По…"
Хор!
И тут Лёльку осенило.
– Яр, помогай!
– Что?..
Не теряя время на ответ, она набрала полную грудь воздуха – чтобы с запасом – и звонкий девичий голосок вплелся в многотональное магохудожественное мычание, как оглобля в косу:
– На окошке два цветочка
Голубой да синенький!
Продают два огурца –
Выбираю длинненький!
На дороге стоит конь –
Белые копыта!
К милке в двери не пойду,