На улице разыгралась самая настоящая стихия. Ливень бил по окну, из-за сильного порыва ветра струи просто барабанили по стеклу. Молния разрывала небо и освещала ночную мглу. После каждой её вспышки, практически сразу, ударял гром. Такой силы, что стекла дрожали. Когда такое творится, сразу понимаешь, насколько ты жалок и беспомощен против природы.
На часах около двух ночи. Мы с Алексеем сидели в номере, пытались смотреть фильм. Было время, когда я хотела сходить на него в кинотеатр. И он казался интересным, сейчас же, никак не могла вникнуть в сюжет.
Оба собранные, одетые в спортивные костюмы, три сумки стоят возле двери. Лёша, помимо просмотра фильма и беседы со мной, в ноутбуке смотрит карты местности, изучая малоизвестные и труднопроходимые тропы.
Как бы не скрывал, но тоже нервничает, за последние тридцать минут, уже раза четыре, посмотрел на часы на своём запястье.
Опять, как следует ударил гром, и я невольно покосилась на окно.
— Ему такая погода только на руку, — понимая моё состояние, пытался подбодрить.
— Так, на чём мы остановились? — улыбнувшись, вернулась к допросу. Обычно так и коротали время. Я спрашивала Рика или Алексея обо всём, что только в голову взбредёт, они, надеюсь, честно отвечали. Иногда о чём-то спрашивали у меня. Но всё же, обычно, вопросы сыпались из меня.
— А! Монета. Получается, я вернулась благодаря этому?
— Да. "Монета", как ты её назвала, является не только средством передвижения, но и эквивалентом оплаты. С нами рассчитываются ими. Золото, тот металл, что ценится в любом мире. Таким же образом, я тебя отправил туда, — Лёша говорил, не поднимая взгляда от экрана.
— А по чьей просьбе Дрэг помог мне бежать? — забралась с ногами на диван и теперь сидела вполоборота, смотря на мужчину.
Он оторвал взгляд от монитора и ответил, смотря в глаза:
— Рика. Они друзья с детства.
— Но почему? Почему вы мне дали сбежать?
— Если бы ты не покинула Найрон, то к вечеру тебя бы уже убили. Мы это понимали, поэтому Рик организовал, а я не мешал ему, — просто ответил Лёша.
— Зачем меня убивать? — никак не могла понять.
— Даш, нас с детства учили, что нет ничего важнее и дороже нашего долга перед Орденом. Не должно быть чувств, привязанностей, а уж тем более, любви. Так проще дрессировать, влиять и принуждать. По их мнению, мы не люди, а орудие. Если ты начинаешь проявлять человеческие чувства, то ты брак. Вначале убирают объект привязанности, и если после этого ты возвращаешься в строй, то тебя прощают, — хмыкнул он. — Если ты не смирился, то не нужен Ордену. Одно — когда Рик просто ходил к тебе, и другое — когда ты стала важной для него. Он стал неуправляемый. Влюбленный человек хочет быть лучше, например, стать добропорядочным гражданином.