«Ну, понеслась». Айден заняла оборонительную позицию и приготовилась к выволочке.
Глава 2
Кейн Уокер распахнул веки, сердце лихорадочно забилось, он схватился за грудь — рубашки не было. Быстро оглядев себя, он заметил, что брюки и туфли всё ещё на нём, и боль утихла — хотя без понятия, как надолго. Тело всё ещё побаливало, словно он пробежал марафон и отключился.
Он поморгал, пытаясь согнать раздражающую, подернутую бордовым пелену с глаз.
«Где я?»
Он ухватился за гудящую голову, пытаясь припомнить, что произошло.
Так, было почти десять вечера, когда он, наконец, вышел с работы. Боб Хэтч, начальник службы безопасности, проводил его до машины. Он пожал Бобу руку и поблагодарил его, пожилой охранник вернулся назад в больницу, а он закинул вещи в машину.
Рычание.
Они загородили ему дорогу.
Кейн отскочил от машины и медленно развернулся, боясь пошелохнуться.
Пара самых ужасных существ, которых он когда-либо видел, ростом почти восемь футов, стояла на задних лапах, их взор устремился на него. Оскалив зубы, они угрожающе зарычали, и он всеми фибрами ощутил, как ужас прокатилась вниз по позвоночнику.
«Что за…»
Одно из существ бурого цвета кинулось на него.
Безумные серебристые глаза сверкнули в темноте, подобно лезвию.
Кейн уставился на разинутую пасть с длинными, острыми клыками.
— Господь всемогущий, — прошептал он, и эти последние слова продолжали крутиться у него в мозгу, пока сознание не заволокло тьмой.
Комната, наконец, приобрела четкие очертания, а неясный бордовый свет оказался бархатной гардиной, занавешивающей окно почти в двадцать футов высотой. Его взгляд скользнул по белым стенам, декорированным в золотых тонах; по детально прописанным фрескам, стоимость которых, казалось, равнялась его годовому заработку; по кровати с четырьмя стойками с велюровыми подушками и золотыми атласными простынями, которые укутывали его со всех сторон подобно мягкому облаку. Сатиры, и, кажется, он увидел в их компании Диониса, танцевали по росписи на стене, вино лилось рекой из золотых кубков, а гроздья винограда свисали с лоз, которые обвивались вокруг всего этого.
«Я мёртв? Это рай?»
Мужчина попытался сесть, опираясь на одну руку и держась второй за голову, и та отозвалась резкой болью в знак протеста, когда он откинулся назад на изголовье. Острая боль также пронзила шею возле позвоночника. Кейн потянулся и дотронулся пальцами до открытой раны. Свежая кровь покрывала кончики пальцев, когда он опустил руку, и очередные воспоминания нахлынули на него.
Он резко втянул воздух.
Зимний воздух обжёг лёгкие.