— Люблю! — перебил домовой вампира. — А действительность такова, что вам нужна хорошая кружечка сбитня для поднятия жизненных сил. Я сию же минуту вернусь!
Но у дверей в людскую, Бабайка обернулся и снова подмигнул княжескому гостю, помахав венком:
— У нас недурные запасы чеснока с прошлого года имеются. Ядреный чеснок. До костей проберет!
Граф фон Крок вздрогнул всем телом и тяжело опустился на подоконник. «Лучше б в Париж поехал!» — заскрежетал он клыками и в ожидании уставился на дверь людской.
Дверь отворилась довольно быстро. Только на пороге возникла не княжна Светлана, а дворник дядя Ваня с небезызвестной птичьей клеткой в руках, в которой лежал лапками вверх бездыханный голубь. Следом, крадучись, двигался Раду Грабан. На последней ступеньке оборотню наконец удалось опередить широкоплечего дворника и припасть к груди графа, чтобы своевременно дать тому надлежащие объяснения.
— Княжна просит вас отвести в деревню эту птичку, — протараторил Раду по-немецки. — Тайно.
— Что? — переспросил граф по-румынски, хотя прекрасно понял все с первого раза и по-немецки. — Тайно?
Раду кивнул и замер на плече графа, но тут же получил от него плечом в нос и отпрыгнул в сторону, освобождая дорогу дворнику.
— Барин, птичка! — пробасил тот.
И графу ничего не оставалось, как схватить клетку обеими руками. Клетка в его обессиленном состоянии чувствовалась малость тяжеловатой, и граф, едва поднявшись, вновь осел на подоконник.
— Тайно, — напомнил Раду тихо и по-немецки и получил в ответ от графа фон Крока вопрошающий взгляд. — Под плащ спрячьте, — прошептал оборотень еще тише, предусмотрительно обернувшись.
Граф укрыл клетку полой плаща и, насупившись, прорычал все так же по-немецки:
— Я не собирался принимать приглашение князя. Тем более делать что-то за его спиной по велению его же дочери. Это слишком уж по-русски, ты так не находишь?
— Я не знаю русских… — начал рассеянно юный Грабан.
— Но они делают все, чтобы мы их хорошо узнали, — процедил граф сквозь стиснутые клыки. — Как мог ты впутать меня в любовные интрижки своенравной девицы!
— А разве я мог отказать женщине! — пролепетал оборотень, в отчаянии теребя пальцами хвост косы.
— Обязан был отказать! Будто не понимаешь, что от живой княжны, как и от всего ее мертвого семейства, нормальным людям и даже нам, нелюдям, следует держаться подальше! Чтобы оставаться в здравом уме и не менее здравом теле!