В данный момент я не могла допустить, чтобы Блэк уловил мои случайные мысли на эту тему — не сейчас, когда я ещё не определилась, как лучше всего будет сказать ему.
Подумав о Нике, о том, что он торчит в здании на Калифорния-стрит, охраняемый лишь моим щенком волкодава и Даледжемом (а теперь, может, ещё и Энджел), я ощутила, как в животе поднимается тревожное чувство. Когда эта мысль отдалась эхом, я вздрогнула во второй раз, усилием воли отводя взгляд от Блэка и держа поверхностные мысли совершенно пустыми.
Что бы я ни говорила Энджел и Ковбою, Декс или кто-то из видящих в любую минуту могли наткнуться на него. Как только это случится, они с чертовски высокой вероятностью попытаются убить его, что бы я там ни приказала. И что бы Энджел ни сказала им от моего лица.
Они также скажут Блэку.
Как минимум они скажут Блэку.
Они сообщат ему, и чёрт подери, они наверняка опустят тот факт, что Ник и Даледжем спасли мне жить в России.
Они удобненько забудут сказать Блэку, что Ник по своей инициативе пришёл вызволять меня и едва не погиб, пытаясь спасти меня и Джема. Они не добавят, что Ник в процессе рисковал наткнуться на самого Блэка, который, как он знал, убил бы его на месте. Они также опустят тот факт, что Ник знал — вернувшись в Сан-Франциско, он столкнётся с всеобщим гневом, но он все равно это сделал.
Они совершенно точно не упомянут мой взгляд на ситуацию.
Они также не сообщат о моей убеждённости, что Даледжем влюблён в него.
И самое главное, они не скажут, что Ник снова стал Ником.
Они отбросят это всё… при условии, что они вообще потрудятся поговорить с Ником.
Блэк в любом случае не захочет всё это выслушивать.
Блэк не захочет видеть Ника, и тем более говорить с ним.
Я была на 90 % уверена, что как только Блэк узнает, он просто скажет Дексу разобраться с этой проблемой при помощи тридцатисантиметрового заточенного кола.
Или мечом по шее.
Подумав об этом, я укрепила щиты на своём сознании.
— …Я не знал, надо ли кому-то звонить, — говорил лодочник, вновь привлекая к себе моё внимание и взгляд. Он посмотрел на меня с беспокойством в тёмных глазах, заламывая мускулистые руки и почти бормоча. — Я правда подумал, может, надо кому-то позвонить…
— И ты звонил? — перебил Фурнье с тревогой в голосе. — Звонил кому-то? Помимо меня? Помимо мистера Яррика?
Лодочник посмотрел на него.
— Нет.
Фурнье, похоже, испытал почти комичное облегчение.
— Зачем? — спросила я, поворачиваясь к лодочнику. — Вы же нашли тело, так? С чего бы вам вдруг понадобилось…
Но мужчина уже качал головой.
— Он что-то делает