«Я требую суд боем». Сказал ровный, немного глубокий женский голос.
Артур повернулся.
Рядом с обескураженным палачом стояла низенькая девушка с фиолетовыми волосами и ясными бирюзовыми глазами.
На площади и раньше нависла тишина, а теперь она углубилась, закопавшись в уши.
«Интересно». Снова подумал Артур.
Какое-то время ни толпа, ни священник, ни рыцари не осознавали слов девушки. Услышали её почти все, кроме самых краёв народного столпотворения. Во многом за это следовало благодарить принца, прямо перед её заявлением он напряг внимание людей своим странным выходом вперёд. И всё же смысл сказанного дошёл не сразу.
Сперва попытались разобраться зачем и главное, как эта девочка — издалека она казалась совсем ребёнком — забралась на эшафот. Младший принц так редко расставался со своей горничной, что в какой-то момент её просто перестали замечать; примерно также перестаешь обращать внимание на одежду знакомых, когда её не меняют много дней.
Но теперь пропускать служанку мимо внимания стало невозможно.
Как ни странно, первым опомнился священник.
«Мисс, если позволите, как ваше имя?» Спросил он, взбираясь назад на платформу.
Голос его, недавно всех усыпивший, сейчас наоборот разбудил.
Маргарита прикусила губу и стала непонятно с кем шептаться; рыцари недовольно переговаривались друг с другом, гукая металлическим эхом; из толпы последовали крики:
«Малютка, ты чего удумала? Слезай отсюда, тебе жить надоело?» Закричала и застучала тросточкой о каменную плитку горбатая старуха.
«У тебя всё с головой в порядке? Мелкая, ты понимаешь, за кого заступаешься? Давай живо отсюда, если жизнь дорога». Со знанием дела крикнул полноватый мужчина.
Но большинство криков было не разобрать, они были разнородными. Всё же принца люди проклинали в едином порыве. Артура ненавидели. Но девушка мало того, что сделала непонятное, необъяснимое, взялась совершенно из ниоткуда, — и до сих пор многие обсуждали, кто же она такая, — но и ругать её было неловко. Она была немногим выше ребёнка. Глаза её сияли стеклянное чистотой. Длинные волосы спадали на плечи в милых косичках.
Сердце болело поднимать на неё голос.
Только капитан стражи пробурчал что-то недовольно. Он помнил, как ещё ночью на сером кружевном платье служанки сохла кровь. Сейчас оно было чистым. Она умылась.
Меж тем Арка стояла смирно, встречая весь гомон. Пару мгновений она смотрела на Маргариту, затем перевела взгляд на священника.
«Аркадия, горничная его Величества Артура Первого». Сказала она.
Упоминания принца, хоть и в слегка непривычном обрамлении титула, привело людей в чувство. Сразу же всё стало понятно: гадкий принц принудил верную, глупую служанку сражаться за свою жизнь. Его ещё сильнее за это возненавидели. Рыцари недовольно забурчали, Маргарита довольно усмехнулась, а толпа заорала: