Вытащив из инкрустированного натуральным деревом гигиенического бокса бумажную салфетку, стала размахивать, как белым флагом, делая в нужном направлении мелкие шажочки. Взрослые за спиной замерли. И, кажется, кто-то даже затаил дыхание… пока не начал втихаря давиться и откашливаться.
По другую сторону баррикад, так сказать, истерика тоже на минуту замерла, включив паузу и вырубив звук, и только три пары покрасневших от слез глазенок напряженно следили за моими перемещениями.
— Я с миром, — на всякий случай уточнила и уже более адресно обратилась к старшему заводиле в этой банде вымогателей.
Рассказывать и объяснять пришлось еще где-то минут пятнадцать. Правда, парень был смышлёный, потому суть уловил очень быстро.
— Ты готов? — спрашивала я не просто так.
По той же поправке к закону, ребенок, воспользовавшийся ей, полностью переходил на попечение и под опеку государства до своего совершеннолетия — вне зависимости от наличия живых и здоровых родителей.
Мальчишка молча кивнул, еще что-то там нашептал своим младшим, и потом, стараясь выговорить четко и ясно, стал произносить положенную формулу прошения. Брат с сестрой тоже не отставали и пытались в точности повторить за ним. Правда, получалось это у них не всегда хорошо — истерика дала себя знать, и оба малыша все время заикались. А полуторогодовалая девчушка и вовсе коверкала нужные слова так, что их понять было только условно возможно.
Дальше дело пошло быстрее. Обрадованные разрешением проблемы соцработники максимально быстро переоформили документы и поспешили забрать успокоившихся детей с собой. Сначала в офис соцслужбы, а потом уже в более пригодное место для проживания.
Отпускать малышню не хотелось, потому смотрела на их отъезд с небольшой тоской. Если верить все тем же работникам социальной службы, уже к вечеру детей для начала разместят в номерах какого-нибудь пансиона. И уже потом в течение месяца решат вопрос с государственными опекунами, что будут жить с ними и воспитывать, а также вопрос с постоянным жильем.
Будет ли это тот самый дом-музей — не знаю, но на всякий случай телефоны у бывших соратников по борьбе с истерикой взяла. Была слабая надежда на возможность отслеживать судьбу карапузов, с которыми так неожиданно меня свела жизнь.
— Ну что, поехали? — голос напарника вывел из состояния задумчивости и заставил неприятно поежиться — рубашка оказалась вся мокрая. Все же дети иногда могут с тебя запросто семь потов согнать.
— Давай, — кивнула не глядя, — «драгоценные родители» уже заждались.
Ирония моя была более чем уместна — стоило только увидеть, как превосходство вперемешку с ехидством на лице «безутешной мамаши» в очередной раз сменилось на злость и недовольство. Ну да, куда интереснее было наблюдать через большие окна в гостиной за нашими плясками с бубном вокруг их детей.