— Не волнуйся, моя фетишистка, — затылком чувствую его улыбку. — Я справлюсь.
И я ему верю. Конечно, справится. Не маленький мальчик. Но…черная ревность делает свое дрянное дело.
— Почему ты избегаешь меня?
— Интересно, в каком месте? — удивляется, огладив потяжелевшие полушария.
— Я о сексе. Нормальном традиционном сексе, — почти злюсь.
— Поверь, маленькая, ты ещё будешь молить меня о пощаде. А пока…привыкай к мысли, что я твой муж. Мне нравится, как звучит «муж мой» в твоих устах, жена.
Прикусывает мочку уха. Ойкаю и тут же получаю лёгкий шлепок по попе.
— Все. Ушел.
И правда ушел, оставив меня в лёгком шоке от понимания, что я действительно назвала Клима мужем. Дважды. Это вышло само собой. Легко. Словно я называю его так ежедневно уже много лет.
— Муж мой, — повторяю тихо, катая на языке, как самую сладкую ягоду.
Что ж, мне тоже нравится, как это звучит. Буду привыкать. А пока душ и завтрак.
Тугие струи приятно ласкают кожу, щекочут, заставляя дрожать от колких и в тоже время каких-то трепетных прикосновений. Беру мочалку, капаю на нее пару капель мыла, вспениваю. Касаюсь шеи и вздрагиваю от прокатившейся низом живота дрожи. Закрываю глаза, опускаю руку на грудь. Едва касаясь обвожу потяжелевшую грудь, чуть приподнимаю. Рваный выдох срывается с губ. Кончик мочалки касается сосочка, который уже давно приобрел мраморную твердость. Кажется, еще с того момента, как Клим разбудил меня. И я представляю его руки на своей коже. Ноготки другой руки на секунду впиваются в бедро, и тут же их болезненное прикосновение сменяется нежным поглаживанием.
О Боже…это что-то запредельное. Кожа вспыхивает под мочалкой. И даже прохладная пена, белыми облаками укрывающая груди не спасает от этого пожара. Это не я…это руки Клима ласкают подтянутый животик, спускаются ниже. И замирают в миллиметре от жаждущей плоти. Ниже…обтирая бедро. Плавя мышцы. Пряча истекающую влагой плоть в облаке пены.
Пар затапливает кабинку, обнимает туманным плащом. И я тону в этом тумане из капель и тепла. Раскрываюсь, подставляя пульсирующий клитор тугим струям. Они бьют по возбужденной плоти маленькими разрядами, струйками тепла растекаются по венам, сплетаются огненной звездой в одной маленькой точке. Касаюсь пальчиками твердого бугорка и солнце расцветает внутри. Ослепительное, рассыпающееся фейерверком удовольствия. Сползаю на пол кабинки, почти не дыша. Струи щекочут пятки, и я поджимаю пальчики, ощущая новую волну удовольствия, нежным шелком обнимающую бедра.
Наощупь дотягиваюсь до крана, закручиваю вентиль. Подтягиваю ноги к груди, подрагивая от пережитого оргазма. Третьего за неполные сутки. Третьего за целую прорву лет. И это…сногсшибательно в прямом смысле этого слова. Криво усмехаюсь. Кончила от щекотки. Мамочки. Похоже, я все-таки стала извращенкой. Пошатываясь и не отлепляясь от стеклянной дверцы, медленно поднимаюсь на ноги.