Она промокнула царапину мокрой салфеткой и лёгкими похлопываниями начала наносить тональный крем.
- Хорошо, что у нас тобой одинаковый тон кожи, - Немцова отстранилась, любуясь результатом своей работы, - прости, я должна была тебе сказать о ваших платьях.
- Вы правы, госпожа Немцова, вы должны были мне сказать!
Я умышленно проигнорировала её вчерашнюю просьбу отказаться от формы вежливого обращения иерархического общества.
- Ты сердишься, - произнесла она скорее утвердительно, - зная тебя, я была уверена, что тебя-то этот казус не расстроит. В отличие от твоей соперницы.
- Перестаньте! – не выдержала я. - Во-первых, вы меня совсем не знаете, а во-вторых, никакая она мне не соперница. И я не злюсь, просто мне до чёртиков надоело быть марионеткой в чьих-то руках. Вы же специально это подстроили, разве нет?
Повернув голову, я всмотрелась в отражение в зеркале: царапина была еле заметной, но всё же различимой.
- Нет, Ася, - Немцова, в зеркальном отражении мотнула головой, - я ведь тебе говорила, женщины не терпят конкуренции. Поверь, на меня ты всегда можешь положиться.
- Знаете, я привыкла всегда полагаться только на себя, поэтому, пожалуй, продолжу эту традицию, - развернулась я к ней. - Спасибо, конечно, за платье и за помощь, но дальше я уж как-нибудь сама, ладно?
Не дожидаясь ответа, я вышла из коморки и направилась назад в зал. С минуты на минуту оркестр должен был начать играть «Полонез» Огинского. Торжественный танец-шествие, открывающий бал, относился к обязательной части вечера, и пропускать его было нельзя. По крайней мере, такого удовольствия я Маринке не доставлю.
Я уже практически поравнялась с распахнутой двустворчатой дверью Колонного зала. Отсюда отлично просматривалась сцена с оркестром, и Владимир Спиваков как раз поднял вверх дирижёрскую палочку. Опоздала! – сокрушённо поняла я, преодолевая разделяющие меня от зала метры.
Внутрь я ворвалась одновременно с зазвучавшей музыкой.
Гости спешили занять места у балюстрад, чтобы как следует рассмотреть наряды дебютанток. Мне же ничего не оставалось, как беспомощно смотреть на то, как Бестужев выводит за ручку на паркет Лопырёву, где они тут же влились в поток шествующих.
Я готова была на стенку лезть от досады! Должно быть, парень, который пришёл с Лопырёвой, чувствует себя сейчас так же глупо, как и я. Судорожно оглядываясь в поисках этого бедняги, я наткнулась на протянутую ладонь Бестужева-старшего.
- Разреши пригласить, - Эдуард галантно завёл вторую ладонь за спину и слегка кивнул головой.
Всего секунда на раздумья, и я вложила в его руку свою ладошку, позволив вывести себя на паркет.