— Оставайтесь на месте, Андрей Васильевич! — гаркнул он так, что ему показалось, будто своды пещеры содрогнулись. — Вы арестованы именем Короны Российской Империи!
Облегчение, которое испытала Настасья Павловна при виде Петра Ивановича, совершенно живого и здорового, ежели не считать алевшей на его щеке кровавой полосы, быстро сменилось ужасом, когда своды пещеры огласил дикий хохот, кажущийся еще более страшным от того, что подземное эхо многократно усиливало этот звук. Быстрый осмотр штабс-капитана Леславского показал Настасье результаты довольно неутешительные, потому как из-за пояса его торчало нечто, отдаленно похожее на пистоль, коим, должно быть, и нанес он рану господину лейб-квору, у самого же Шульца Оболенская никакого оружия не углядела и сильно жалела в этот момент, что ее веер остался погребен под завалом вместе со страшной женщиной. Ибо в сей момент у Настасьи Павловны не было ни малейшего сомнения в том, что Андрей Васильевич сдаваться вовсе не собирается. Что и подтвердилось вскоре его словами:
— Арестован? Я? — По лицу штабс-капитана блуждала кривая полубезумная усмешка, едва ли не более пугающая, чем его смех. — Мне принадлежит весь мир! — Он широко раскинул руки в стороны, словно желал показать масштабы своего могущества и, обернувшись вокруг своей оси, повернулся к Шульцу, все с тем же перекошенным жуткою улыбкою лицом и горящими неистовым огнем глазами. — Вы не сможете меня остановить! Потому что у меня теперь есть все! Все! И я рад, да — слышите? — я рад, что вы станете свидетелями моего триумфа! — произнеся последние слова как-то даже восторженно, Леславский с благоговением коснулся загадочной машины и добавил, кинув на Оболенскую взгляд из-за плеча:
— А вам, Настасья Павловна, я рад особенно.
Оболенская невольно дрогнула, понимая в сей миг совершенно отчетливо, что они имеют дело с еще одним сумасшедшим.
— Отчего же? — произнесла она в ответ, стараясь говорить как можно спокойнее и надеясь, что голос не выдаст того напряжения, что испытывала в данный момент. И еще Настасье Павловне хотелось верить, что Петр Иванович найдет способ подобраться к Леславскому, пока тот отвлечен на разговор с нею.
— Оттого, дорогая моя, что вы сейчас увидите, каким глупцом был ваш муж! Он не хотел отдавать мне эту машину, он не понимал, что она — его величайшее изобретение!
Воспоминание — к несчастью, слишком запоздалое, мелькнуло в голове у Оболенской и увидела она, словно наяву, как представлял ей Алексей Михайлович штабс-капитана Леславского Андрея Васильевича, человека настолько неприметного, что встречу с ним она позабыла тотчас же, и теперь понимала, что видела его прежде именно тогда, в мастерской покойного супруга. И слышала так ясно, будто Алексей Михайлович и теперь стоял рядом, мужнин голос, с восторгом говоривший, что нашелся человек, столь же увлеченный изобретениями, как и он сам…