— Ни за что.
Я хмуро глянула на него. А ты-то сам за что со мной случился?! С самой первой встречи на Республиканской. Я бы с радостью в глаза тебя не видела. Но увы. Сижу вот, смотрю и не знаю, что делать.
— Расскажи, — потребовала я. — Расскажи всё! Я имею право знать!
— Всё — не расскажу, — ответил он. — Только то, чего достаточно, для того, чтобы мне работать не мешала!
Я перебралась поближе к столику, положила руки на поверхность как примерная школьница.
— Кофе будешь? — деловито спросил Похоронов.
— Давай.
С чего бы мне отказываться от кофе? Тем более, у него был какой-то, хоть и растворимый, но совершенно обалденный. С пряной горчинкой, кажется, кардамоном. На изумительном карамельном с ванилью и корицей фоне. Не могу лучше объяснить, я не гурман и не дегустатор. Но что-то подсказывало мне, что такого кофе я больше нигде и ни у кого не увижу.
— Что ты знаешь о своём городе? Извини, зайду издалека, иначе не поймёшь ничего. А понять надо.
Спросил! Я почесала голову, уточнила на всякий случай:
— Ты о Петербурге?
— Да.
— Ну… город Петра Великого… Захотел устроить Северную Венецию, — устроил. Столицу из Москвы в него перенёс…
Похоронов поднял ладонь, и я замолчала. Он долго рассматривал меня своими голубыми гляделками, молчал, и от его молчания становилось не по себе.
— Что не так? — не выдержала я наконец.
— Всё, — честно признался он. — Ты ничего не знаешь… Так странно, разговаривать с тем, кто не знает ничего.
— Так объясни!
— Петербург — это Город-Сумрак, Город-Дверь, — сказал он наконец. — Он построен был на тех местах, где издавна стояли древние капища местных племён, построен именно затем, чтобы контролировать, помимо морских путей и Севера, ещё и Дверь. Сейчас знание утрачено, старых хранителей не осталось почти никого, а молодые… В общем, не очень-то они справляются. И лезет, лезет в приоткрытую дверную щель… всякое. Оттуда. С той стороны. Не всегда с добром. Вот ты квартиру в доме купила. Хоть бы поинтересовалась для начала, где его выстроили!
— Где же? — спросила я, потому что он очень ждал вопроса, аж заострился весь, самому говорить, видно, религия не велела.
Я даже не подозревала в тот момент, насколько близка к истине! Но разве поймёшь, находясь внутри горизонта событий, что тут к чему.
— Малоохтинское кладбище, последнее пристанище чёрных колдунов и самоубийц…
— Да не верю я в вашу магию! — возмутилась я.
— В это тоже не веришь? — он ткнул в стенку, за которой находилось купе с останками.
— Маньяк какой-то завёлся, — буркнула я.
— Маньяк… С кем ты говорила по телефону прежде, чем вышла из купе?