— Давай, дядя, начнем с того, — начал он свои речи, не скрывая пренебрежительных отвращений, охвативших в тот момент его душу, — что я не собираюсь выяснять то, как вдруг получилось, что ты стал отцом моей дочери. Сейчас меня интересует совершенно не это. Я пришел к тебе, чтобы узнать: кто является виновником наезда на нашу малышку? Я знаю, что тебе абсолютно точно известно, кем являлась та девушка и, поверь, тебе придется со мной поделиться всей известной о происшествии информацией.
— Дорогой племянник, — с нескрываемым сарказмом промолвил более старший мужчина, — неужели ты думаешь, что знай я о том, кто сбил мою дочку, то я бы стал укрывать этот факт от всеобщей огласки? Да, я сам бы пошел и отвернул тому человеку его бездумную голову. Неужели ты, хоть на миг, можешь предположить, что я желал бы оставить подонка без наказания? Нет, Андрюша, в этом печальном случае мне ничего не известно.
Директор «РУССТРОЯ» говорил так искренне и убедительно, что у опытного оперативника на секунду закралось сомнение: «А не выбрал ли я неверное направление?», но только-лишь на мгновение. Сыщик вспомнил, что Азмира выдвигала свое обвинение с не меньшей горячностью, и она сама настояла, чтобы он пошел интересоваться у дяди — значит в этом случае вполне можно будет сослаться на девушку, как на источник появившейся информации. Однако, сотрудник уголовного розыска, как и принято в их работе, начал издалека:
— Не сомневайся, Владислав Александрович, что мне известно это доподлинно, но я пока не намерен разглашать откуда получил эти сведенья. Хочу лишь предупредить, что пока я действую здесь, как родственник, не желая создавать тебе неприятностей. Тем не менее, если ты вдруг человеком окажешься неразумным, то я вынужден буду придать этот факт непременной огласке, и, вот тогда, ты станешь соучастником этого преступления. Представляешь заголовки газет: «Директор „РУССТРОЯ“ соучастник покушения на убийства собственной шестилетней дочери». Сколько после этого с тобой останется верных партнеров? Хорошенько об этом подумай. Думаю, тебе тоже было бы выгодно, чтобы злодей отвечал по заслугам.
«А, в принципе, чего я переживаю? — во время монолога племянника размышлял более старший мужчина, — Ну, и что из того, что у меня с Алиной была тайная связь? С женой я сейчас не живу, и неприятностей оттуда мне ждать не приходится. Разве только Азмира? Не хотелось бы, конечно, чтобы она узнала всю горькую правду, тогда ее отношение может ко мне поменяться, а мне бы этого не хотелось. Однако, с другой стороны, в чем, собственно, я виноват? Интрижка эта была гораздо раньше, скажу, что теперь с ней покончено, изображу исключительное раскаяние и вымолю непременно прощение. Я чувствую, что красавица меня еще любит, а это чувство способно затуманить все даже самые верные мысли. Мое же прямое участие в поимке „мерзкой“ виновницы только улучшит ее ко мне отношение. Если бы не Дамира, которая домой идти ни за что не захочет, я бы тоже отправился в это обещающее стать увлекательным путешествие. Но раскрываться быстро не стоит, а то еще подумает, что я испугался, или еще чего хуже, что чувствую вину и хочу наладить с ним отношения. Его папаша в свое время постарался довольно сильно, чтобы между нами не осталось ничего родственно-общего».