Платье медленно срасталось на ней, в отличие от рубашки Авдея. Когда она разорвала её? Алёнка не помнила… Она вообще ни о чём не думала, отвечая в слепую на его поцелуи и ласки… И эти синяки на его руках и торсе, от неё же — с Алатыря после восстановления Авдей поднялся с чистой кожей и практически полностью здоровый.
— Тебе пора уходить…
— Алёна, надо что-то придумать.
— Да что тут думать?
— Надо найти тебе замену. При переносе Хозяйки, как я понял, произойдёт мощный выброс энергии. И если её направить, нужным образом, у тебя должно получиться попасть в твоё родное пространство…
— Быстро схватываешь… Должно… Значит, понял ты, что именно я исследовала в памяти Хозяек? — Алёнка даже улыбнулась. — Но где ж я женщину найду, в роду которой сильные мира сего отметились?
— Варвара поможет. Она — целительница, ей поверят. Она сможет крови по нескольку капель в склянки собрать, а я тебе принесу, и проверим… Мы найдём подходящую девушку. Времени у нас меньше месяца, но мы успеем! Если надо, в соседние посёлки отправимся, весь Екатеринбург прошерстим! С такими-то деньгами, — Авдей покосился на шкатулку, полную самоцветов, — нам многое по силам…
— Одного состава крови недостаточно. Без её согласия ничего не получится. А как его получить? Алатырю нужна женщина, у которой сердце от любви трепещет пойманной бабочкой. Такое человеческой энергией прямо-таки сочится. И только такое сможет снова отогреть Алатырь-камень и сам алтарь, с моего позволения, её признает… Но даже если найдём мы такую, выполним все условия… Авдей… Я — не Айна. Не фанатик идеи, которому в течение пяти сотен лет мозги промывали. И я не смогу живого любящего человека обречь на участь Горных богатств Хозяйки…
Эпилог I
1771 год Резиденция в Полевском
Иоганна пила чай — напиток давно уже прижившийся в Петербурге и завезенный наконец-то в лавки Екатерининской крепости.
Отставив кружечку из яшмы на яшмовое же блюдце, она погладила малахитовую столешницу. И вот не один уже месяц она любуется на этот свой столик, а переливчатый камень всё так же её завораживает…
Иоганна склонилась над стопкой бумаг. На что ещё, если подумать, женщина может тратить свободное время? Вот и она впервые села за мемуары.
И теперь, обмакнув перо в красивейшую родонитовую чернильницу, обдумывала первую строчку.
Мемуары давно были в моде. И начинались по-разному. Те, у которых на первых страницах писалось: родился такого-то, там-то, Иоганна сразу же закрывала. Наверняка там ужасная скукотища. Её же жизнь была не в пример интереснее. Значит, и начать свои записи надо было как-то… не тривиально.