— Войди в меня, — услышала Айола собственный голос.
— Как ты хочешь, что бы я это сделал, Царица?
— Эм… я… да, как у меня в покоях.
— Сидя, лицом к лицу?
— Да.
— Как скажешь, Царица, — он быстро сел, усадил младшую дочь Короля сверху. — Сама? Только аккура… — он не договорил, Айола резко села сверху, почувствовав боль в купе с наслаждением. Её пробило в пот, но она тут же вспомнила, как направлял её движения в прошлый раз Горотеон, и стала повторять, так, что мужу её не пришлось ей помогать, лишь иногда, когда она сбивалась. Ей нравилась такая близость, нравилось, что она могла видеть лицо своего мужа, чувствовать его тело своим, и то, как его мужественность входит туда, куда предписано входить мужьям в жён своих. Пока свет не померк у неё перед глазами от острого наслаждения, и, громко вскрикнув, она не почувствовала, как муж излил в неё своё семя.
Царь Дальних Земель призывал к себе Царицу каждую ночь, каждый раз показывая и рассказывая больше и больше. Он научил Царицу многому, но часто она не слушала своего Царя и господина, и руки её словно жили своей жизнью. Каждый раз потом Айола покрывалась стыдом, а Царь, улыбаясь, говорил, что так намного лучше, и младшей дочери Короля не следует стесняться того, что тело её требует наслаждений и ласк мужа, тем более, он всегда рад и готов одарить ими свою Царицу.
Айола радовалась такому вниманию и тому, что теперь почти весь день у неё был занят. Первую половину дня она отсыпалась после ласк, которыми одаривал её муж. Потом они, во главе с Горотеоном и всадниками, выезжали за стены города, и там она каталась на Жемчужине, не так быстро, как ветер, но достаточно быстро, чтобы вдыхать полной грудью и чувствовать, как кровь растекается по телу её, даря небывалую силу и лёгкость. Вечером же приходил старец и обучал её грамоте, что давалась младшей дочери Короля легко, словно она юноша.
Потом рабыни долго готовили Царицу, и она не чувствовала раздражения из-за этого, и даже несколько раз приказала принести ей другой халат или украшения, решив, что если она отправляется в покои мужа, то ей и решать, как она будет выглядеть. У неё появились не только золотые халаты, но и красного цвета, цвета льна и чёрный, вышитый золотом, с широкой отделкой из камений жёлтого цвета, называемых «цитрин».
Айола уже привычно покосилась на столик рядом с кроватью Царя, на котором всегда оказывался тот самый фрукт, хотя, как успела заметить младшая дочь Короля, Горотеон не слишком любил его. Ей казалось, что он ест его только чтобы поддразнить Царицу. Глаза его всегда улыбались, а часто и губы растягивались в широкой улыбке, ловя полный смущения, а то и ужаса, взгляд Айолы. Иногда он угощал фруктом Царицу и кормил её, а потом посасывал её пальцы, смотря в синие глаза своей жены.