Работницы «Золотой орхидеи» смерили меня уничижительным взглядом. Действительно, я и забыла, что на мне обычное платье немодного фасона из самой дешевой ткани. Думаю, здесь даже для половых тряпок выбирают ткань куда дороже, чем использую я для повседневной носки. Но гордости во мне отродясь не было, поэтому я с невозмутимым видом разглядывала манекены и, остановившись на двух нарядах — из бардово-черной и малахитовой тафты, подозвала консультанта.
— Здравствуйте, — пренебрежительно фыркнула она. — Наш штат уборщиков укомплектован, извините.
— Вообще-то, я бы хотела примерить эти платья, — нагло заявила я, указывая на идеальные варианты для моего предприятия.
— Примерить? — рассмеялась девушка. — Да вы хоть знаете, сколько они стоят?
— Я умею читать и считать, а ценники у вас достаточно крупные, чтобы их нельзя было не заметить.
— Девушка, шли бы вы отсюда.
— В чем дело, дамы? — послышался за моей спиной теплый бархатный голос, очень спокойный, глубокий, но при этом властный. Таким голосом разговаривают только уверенные в себе люди, которым никогда не говорят «нет». Консультант, обслуживающая меня, моментально согнулась в глубоком реверансе, как и все присутствующие в магазине. Филя громко мяукнул. Я замерла, затем развернулась и посмотрела на присутствующего мужчину. С виду — вполне обычный придворный. Одет в дорогой камзол черного цвета, отороченный золотом, черные брюки с золотыми вставками по бокам, на поясе ремень с мечом, эфес которого усыпан драгоценными камнями. А потом я подняла взгляд выше… Несомненно достаточно красивое открытое лицо, в обрамлении кудрявых черных волос, придавленных…
— Ваше императорское высочество, — склонилась я в поклоне, заметив на его голове знак принадлежности к царской семье. Передо мной, судя по всему, наследный принц империи — Радэл Аркхарган. Желая слиться с окружающими меня манекенами, я прекрасно понимала, что взор черных глаз устремлен на меня. Подобное внимание мне явно ни к чему.
— К сожалению, мы с вами не представлены, — намекнул кронпринц.
— Элизабет Торнтон, — я повторила реверанс и, вопреки правилам приличия, по инерции подала его высочеству руку для лобызания. Но не успела я, осознав, что совершила, в ужасе одернуть конечность обратно, как мужчина взял мою ладонь и развернул кольцо на моем безымянном пальце камнем вверх. Как он только догадался? Не из чистого же любопытства монаршая особа женские украшения разглядывает.
— Весьма любопытное украшение, госпожа Торнтон, — и мою руку поцеловали, очень медленно, при этом, не отрывая хищного взгляда от моих глаз, явно следя за реакцией. — И чье сердце бережет наша маленькая хранительница?