Я взяла из рук ведущего наш с Генри фонарик – белоснежный, с рисунками голубей и пионов и, еще раз подумав о нем, подняла его высоко-высоко и отпустила, глядя, как он взлетает все выше и парит над водной гладью. Раздались аплодисменты, вслед за которыми гости стали запускать свои фонарики и все стояли, любуясь, как небо озаряется десятками трепещущих светлячков, уплывающих в небеса.
После этой славной традиции все отправились в шатер упиваться и наедаться. Я чувствовала себя совершенно разбитой и, предложив родителям воспользоваться услугами Бернарда, вместе с ними отправилась домой. Родители расположились в моей квартире. Наверняка Одри сейчас нет, а если и есть, то компания ей не повредит. Простившись с родителями, я вернулась в квартиру Генри. Разразится скандал, если после вечеринки в честь помолвки я буду ночевать не у него. Ключей от квартиры у меня не было, но, благо, они и не требовались. Консьерж внизу знал, что я невеста мистера Эллингтона и без вопросов вручил мне запасную связку.
25 этажей и, наконец, можно утонуть в бесконечно мягкой кровати, обняв Люсиль. Я закрыла глаза и облокотилась о перила лифта, чтобы не любоваться своим множественным усталым отражением в зеркалах. На 12 этаже лифт остановился. Внутрь вошел мужчина средних лет, в дорогом черном костюме, гладко выбритый, с короткими каштановыми волосами и кривым шрамом на губе. Я поймала себя на мысли, что машинально анализирую незваного гостя, и что-то мне в нем не нравится. Через пару этажей поняла, что именно. Он заблокировал лифт и повернулся ко мне. Впервые за долгие годы стало по-настоящему страшно.
– Амелия Дэйзи Уэйнрайт, если не ошибаюсь, – если ко мне обращаются, да еще и по полному имени, то убивать сразу не собираются. Я собрала в кулак всю свою волю и самообладание и постаралась как можно спокойнее ответить.
– Да. А вы кто?
– Друг. Старого приятеля вашего жениха.
– А имя у этого друга имеется?
– Вопросы буду задавать я. И если хотите закончить лучше, чем предыдущие, вы станете сотрудничать.
– Хорошо, я в этом заинтересована, – я готова была пойти на все, практически на все, лишь бы меня не тронули. Что говорить, особой храбростью я не отличалась.
– Шарлин. Где она?
– Господи. Да что вы все носитесь с этой женщиной как с писаной торбой? – не выдержала я. – Журналисты, Кристофер Аллен, теперь вы. Откуда мне знать, что у Генри было десять лет назад с этой особой. Меня это мало интересует. И где она – я не знаю и знать не хочу!
Мужчина холодно заглянул в мои глаза, заставив все внутри сжаться от страха. Играть я не умела, но сейчас и не играла. И даже не врала. Я действительно не знаю, где она и не хочу этого знать. Схватив меня за горло и прижав к зеркалу, от чего последнее опасно заскрипело, мужчина прорычал: