У меня было пренеприятнейшее чувство, будто я вырываю из рук подруги едва начавшую вновь зарождаться надежду. Но это для ее же блага. Гретта вынуждено признала мою правоту. Она снова сникла (даже неубранные в прическу пряди будто стали тускнее) и вернула на тарелку так и не испробованное угощение. Наблюдать, как глаза рыжухи снова застилает пелена безнадеги, было выше моих сил. Потому я попыталась изобразить радость и предвкушение.
— Хватит грустить! — бодро возвестила я. — У нас же сегодня бал! В нашу честь, между прочим. А там и кавалеры с запонками, помнишь?
— Да ну их, — отмахнулась соседка. — Не хочется мне туда идти. Придется ведь танцевать и улыбаться… Передай, что я больна, смертельно. А лучше скажи, что еще и очень заразна.
Она откинула ненужный более талмуд и свалилась на свою кровать, зарывшись лицом в подушки. Мне не оставалось ничего другого, чем выполнить ее просьбу. Конечно, говорить кому-то об ее надуманной заразности я бы не стала, но предупредить, чтобы горничных к Гретте не присылали, все же стоило.
За дверью спальни по коридору прохаживался заметно скучающий Нисс, даже не попытавшийся выдать себя за бравого стража. Его я и решила отправить с известием для прислуги. Зря. С приятеля вмиг слетела вся одолевавшая прежде нудь, но выполнять мое поручение он и не подумал. Вместо того ловко оттеснил меня от входа и вихрем ворвался в заказанные для него девичьи покои.
Несмотря на такое воинственно вступление, уже в пороге контрабандист застыл в нерешительности. Гретта, потревоженная шумом, приподнялась на подушках и удивленно на него взирала. Неизвестно, сколько бы продолжались их молчаливые переглядывания, но мне очень скоро надоело за этим наблюдать.
— Видишь, жива она и помирать сию минуту не намеревается, — разражено обратилась я к приятелю.
Он пропустил мимо ушей мое высказывание, но заметно оживился и все же вошел в комнату. Нисс двигался так сторожко и неторопливо, словно опасался спугнуть свою рыжую красотку, аки дикого зверя.
— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил парень, преодолев половину пути до ее ложа.
— Не жалуюсь, — отозвалась девушка.
Очевидно, рыжуху настолько озадачило поведение парня, что она попросту забыла стенать и чахнуть. Нисс облегченно выдохнул, и к нему тот час вернулись привычные хулиганские повадки. Он смело подошел к кровати моей соседки и уселся на ее край — Гретта едва успела подтянуть к себе колени.
— Так к чему вся эта история с болезнью? — деловито поинтересовался парень.
К моему изумлению, подруга не стала его прогонять, а лишь отвечала с бунтарским вызовом: