После Йордании Ларс привез друзей обратно в Абу Даби.
Сентябрьская жара была невыносимой. До перехода оставалось две недели. Грандидьерит вместе с десятком других камней был подготовлен к переправке и надежно спрятан до нужного времени, и совершать новые подвиги перед таким важным событием Ларс не собирался. Камень, который на Земле называли даром бога морей за изменчивый голубой цвет, в Долине считался могущественным водным камнем, настолько редким, что относился к легендарным. Братья так обрадовались находке, что уже праздновали победу Ларса в Отборе. Под впечатлением от проснувшегося дара Аны и переживая из-за того, что у нее до сих пор случались короткие приступы тошноты, сдержанный в расходах Наследник баловал свою Тайну.
Ей захотелось новую кожаную куртку — пожалуйста.
Гонять на джипах по пустыне — спускай давление в колесах, и вперед.
В журнале понравились фотографии недавно открытого отеля в Дубае — такси до Атлантиса, и ночь в номере с огромным окном на аквариум с одиннадцатью миллионами литров воды и тысячами морских животных. А на следующий день — катание на лыжах в Дубай Мол, чтобы послушать скрип снега и замерзнуть до состояния, когда греешь руки о чашку горячего шоколада.
В Долине начинался самый сухой месяц года, и Ана вспомнила о голландском дожде. Пусть Илзе и Том объяснялись с миром набором шуток и приколов, даже такого рассказа хватило, чтобы нарисовать в голове внушительные картины непогоды. Ей захотелось увидеть серое небо, которое развешивает облака так низко, что приходится пригибать голову. И почувствовать дождь, который может быть всех видов и состояний — от густой тропической стены, способной раздавить, до острых режущих потоков с колючим градом. Моросящий, как из сита для просева муки, или дождь без капель, превратившийся в густой туман и махровым полотенцем укутывающий тело, проникая под все слои одежды.
Скользящие приехали в Голландию.
Ларс снял два номера в гостинице в Утрехте.
Целую неделю троица колесила по Низким Землям, добравшись на пароме даже на Тессел. С острова китобоев, рыбаков и туристов ребята возвращались, утонув в бордовом закате, словно уже бороздили Долину. Только вместо сухого песка неторопливый ковчег окружала вода, а рядом металась стая крикливых чаек.
На выходные Илзе и Том пригласили новых друзей в Амстердам.
С первого момента, как Ана попала в страну дождей, ее воображение бурлило горячим бульоном, выпуская пузыри самых сумасшедших сравнений. Стоило приехать в Амстердам, и в ней проснулись Шарль Перро и Луис Кэрролл. Она почувствовала себя Аной в неправильной сказке или в кукольном театре с декорациями из ровных домиков и паутины застывших каналов. Разноцветные витрины блестели всякой ерундой, яркими пятнами горели цветы в плошках, подвешенных на фонарях и в окнах серых домов. Как рождественская английская пантомима — представление для детей, наполненное двусмысленными пошлыми шуточками, чтобы не скучали в зале родители, так и кукольный театр Амстердама оказался сказкой для взрослых. С бесчисленными барами и кофешопами. Районом красных фонарей, пивными вагончиками на велосипедных колесах, общественными писсуарами, лепившимися к краю каналов, секс-шопами и кафе, где собирались люди нетрадиционной ориентации. За прошедшую неделю Ана начала немного говорить на голландском, и город раскрывался ей не только рассказами Илзе, но и прочитанными вывесками и объявлениями, подслушанными кусочками разговоров случайных прохожих.