Гаррет обстоятельно обошел дом, проверил все комнаты, кладовки и чуланы, даже влез под кровать Гарри, чтобы удостовериться в отсутствии там китаянки, которые, как известно, отличаются своей пластикой и миниатюрностью. Но ни девушки, ни кастета, ни других улик там не нашлось. Сара с каждой секундой расцветала все больше, уже представив, как утрет нос сплетнице-Молли, Томас нервничал, а Гарри вел себя и вовсе странно. Секрет у парня был, но какой?
Закончив с осмотром дома, Гаррет перебрался во двор. Ничего необычного, чего нельзя было бы увидеть на других фермах, только рабочие угрюмые: один так и пялился на Гаррета.
— А костер для чего? — он указал на остатки пепелища.
— Самайн скоро, — Томас напрягся, но кроме пепла и не до конца сгоревших дров все равно ничего не видно. Возможно, эксперты и нашли бы что поинтереснее, но поводов для изъятия проб не было. И под «мусорный закон» пепел не попадал, вот если бы О'Рейли выбросили его за пределы своего двора…
— Репетируете? — Гаррет все же опустился на корточки и покопался в остатках кострища.
— Нет, конечно, мы давно готовы к празднику! — отрезала Сара. — А здесь вы тоже ищете китаянку?
— Ее обгорелые кости. В наше непростое время никогда не угадаешь, где тебя подстережет расчлененка. Тем более когда на кону стоит тыквенный пирог!
Женщина фыркнула и отступила, а вот Томас теперь нависал над Гарретом и заслонял слабый солнечный свет.
Под слоем пепла нашлась разве что пуговица. Обычная, серая, такие пришивают к рабочим штанам парни на ферме. Конечно, зачем их жечь — вопрос, но таких штанов — тысячи, ни один судья не посчитает это уликой. В подобных щеголяли и сам Томас, и Гарри, и все рабочие, только младший О'Рейли, — Джон, кажется, — носил джинсы.
— Мы не знаем ничего о китаянке, не знаем ничего о последней жертве Полуночного Зверя и не хотим ничего знать о вас, гард О'Келли! — Томас от злости топнул ногой и почти сразу оказался в плену у Гарри.
— Отец, успокойся, гард О'Келли просто выполняет свою работу. И наш долг, как жителей округа — помочь ему.
Сара закивала головой и тоже попыталась загородить Гаррета. Но он и сам выпрямился, размял шею и закатал рукава, после взлохматил волосы и протянул:
— Че-о-орт! А идея с китаянкой все не отпускает меня. Не отказался бы от такой маленькой, послушной, тихой девицы, которая стрижет овец, лопочет что-то непонятное и умеет печь тыквенный пирог. Не надумай я жениться в ближайшие пять лет…
— Да он просто псих, — Томас сплюнул на землю. — Идиот, придурок, умалишенный. Нет, с меня хватит, — после развернулся и ушел, провожаемый причитания Сары. А с Гарретом остался только их растерянный сынок.