Он поленился огибать чистину кромкой густого пихтача, вышел на открытое, думая спрямить путь. Огненный шмель раскаленным жалом ударил в спину, когда переходил поляну. Потом позже от леса прилетел звук хлесткого выстрела. Это произошло, когда Архип поднял ногу, чтобы перелезть-перешагнуть через высоколежащую колодину. От внезапного удара он перелетел через нее и упал в высокую дурнину, больно оцарапав лицо. Изначально знал, что когда-нибудь такое может с ним случиться. Это и помогло ему быстро сориентироваться в случившемся. Вначале подумал, что ранен. Сильно болела спина чуть пониже лопаток, будто по ней ударили большущим камнем. Но крови не было, а сдернув котомку, он увидел в ней входное пулевое отверстие, выходного не было. Его спасло мясо в мешке, пуля застряла в нем.
Думать дальше было некогда. Чуть выглянув из-за валежины, Архип увидел, что к нему по его следу в траве идет с ружьем наперевес человек в солдатской шинели. Метрах в двухстах на краю пихтача стояли еще трое. Оттуда раздался крик:
- Проверь и обязательно добей его, если ранен.
Архипу стало страшно, он сразу узнал этот гундосый голос, голос Федьки Подковы. Значит, это банда дезертиров, которая пряталась здесь в пихтачах у скал. Троп там не было - получается, что его не ждали, а он по дури просто напоролся на них. Если бы прошел пихтачом, глядишь, и не увидели бы. Теперь думать об этом поздно, нужно было обороняться - стрелявший был уже в метрах пятидесяти.
Схватив упавшую у котомки берданку, быстро открыл затвор, заменил пулевой патрон на картечный. Пулей, бывает, можно и промазать, картечь же накрывает большую площадь и метров с десяти-пятнадцати валит даже кабана-секача. Картечь в патроне была самокатаная, кустарная. Архип сам накатывал кусочки свинца между двумя сковородами перед тем, как идти в тайгу: фабричного припаса не было.
Он затаился за колодиной и ждал, ведь выстрелить он мог успеть только один раз. На второй выстрел времени не будет. Но это должен быть выстрел наверняка. Стрелять решил в грудь, а там и голове, и животу достанется - картечь есть картечь - страшное дело. Стрелявший шел не опасаясь, быстро. Очевидно, он был уверен, что тот, в кого он стрелял, убит. Вот шум травы уже недалеко, еще ближе...
Внезапно вынырнув чуть в стороне от колодины, Архип быстро поймал на мушку грудь в солдатской шинели и нажал спуск. Дезертир настолько не ожидал подвоха от своей жертвы, что даже не успел вскинуть оружие к плечу. На его груди вмиг вспыхнула крупная, алая, густая «клюква» от картечи. Подломившись в коленях, он упал лицом в траву и затих.