— Единая диспетчерская служба. Слушаю вас, говорите, — наконец раздалось в трубке.
— Горим, — прохрипел я, всовывая в руки Алисе ее куртку и направляя к машине, одновременно диктуя адрес и требуя ускориться.
— Я никуда не пойду! — вдруг закричала девчонка, вырываясь из моего захвата. — Мой дом! Это мой дом! Его нужно тушить.
Я сунул телефон в карман, забыв отключиться. Бросился за ней, поймал, понес прочь, уговаривая:
— Не переживай. Сейчас приедет помощь. Они успеют, вот увидишь.
— Нет-нет-нет! — отчаянно кричала она, дергаясь и брыкаясь. — Пусти, не смей!
— Я сам вернусь туда, — проговорил, пытаясь воззвать к благоразумию. — Скажи, что нужно забрать’?! Алиса!!! — тряхнул ее за плечи. — Что там есть такого ценного?!
Документы взяла‘?
— Д-да…
— Деньги‘? Драгоценности?
— Нет. Мой дом!
— Скажи, где они, — требовал, продолжая держать ее. — Я найду. Принесу тебе.
Скажи!
— У меня нет ничего! — вдруг проорала она, и слезы полились из бездонных глаз градом. — Ничего, кроме этого дома! Понимаешь ты?! Его нужно спасти!
Я обернулся. Крыша уже полыхала вовсю.
Кажется, мы с нимфой оба стали бездомными…
Алиса Селезневская.
Паника накатывала на меня десятибалльной волной, начисто сметая на своем пути разум. Я смотрела на то, как горит мой дом, и чувствовала себя так, словно пламя пожирало не столетнюю древесину, а мое тело. Меня. Словно это мои ноги чернели и обугливались, будто в мое горло проникал удушливый дым, выбивая слезы из глаз.
Соленые капли катились по холодным щекам, расчерчивая их горячими, влажными дорожками, которые с нажимом стирал Ворошилов, пытаясь что-то мне втолковать.
— Алиса, это всего лишь дом. Да, дорогой и важный, но у тебя есть ты… И пока у тебя есть ты, всегда можешь начать заново. Все обязательно будет хорошо!
Он говорил-говорил, пытался втолковать, убеждал и даже тряс, заставляя меня прийти в себя и перестать тупо пялиться на охваченный огнем дом. На охваченную огнем жизнь…
— Алиса!
В уши ввинтился особенно громкий крик Данилы, который словно прорвал какую-то плотину внутри меня, и эмоции потекли наружу: — Что Алиса?! — я рывком освободилась от его хватки. — Что Алиса? Дом не конец света и все обязательно будет хорошо? Мир не рухнул, все можно исправить? Да, конечно, это легко можно сделать, если у тебя есть на руках хоть что-то! Да, конечно, это легко сделать, когда тебе хоть кто-то помогает! Хотя бы такая идиотка!
А я?! У меня и правда больше нет НИЧЕГО! В этом была вся я, понимаешь? Была и сгорела!
Эта вспышка словно вытянула из меня все силы.
Я уже не могла сопротивляться, когда Ворошилов вновь прижал меня к себе, с нажимом провел ладонью по волосам, заставляя уткнуться носом в его шею, и тихо сказал: