— Ну, хочешь, у тебя буду я? Верь мне, Алиса… Ты уже упала в нору, и у тебя нет иных вариантов, кроме как продолжать следовать за Белым Кроликом. Давай я стану им?
Я промолчала. Промолчала, хотя в моей голове было столько мыслей, что даже описать сложно. видимо, наступила следующая стадия отчаяния — прострация.
Белый Кролик, Белый Кролик… а ведь в конце концов он вывел глупую Алису к Красной Королеве… которая “голову с плеч!”
Из этих странных раздумий меня вырвал вой сирены. По улице неслась пожарная машина, которая лихо затормозила у забора через минуту. А дальше развернулась суета. Пожарные сломали мой и так хлипкий заборчик и что смогли сделали с домом и баней. Вернее, от бани по итогу остался только обугленный остов, а вот дом сгорел всего лишь на четверть. Всего лишь…
Крыша провалилась, остались только стены, от которых за версту несло паленым.
Ворошилов практически силком утаскивал меня со двора и запихивал в машину, а потом я сидела на пассажирском сидении и мерно раскачивалась, обхватив себя руками за плечи. Взгляд рассеянно скользил по лобовому стеклу, бардачку, приборной панели, рулю, на котором лежали ладони Данилы.
Я медленно, но верно тонула в своей истерике.
По щекам снова потекли слезы и я тихо, в никуда спросила: — А бабушка’?.. Как же бабушка?
— В смысле? — не сразу догнал Данила.
— У меня же больше ничего от нее не осталось, — бормотала я, опустив взгляд на судорожно стиснутые пальцы. — Совсем ничего. Только дом и был…
— Близкие нам люди остаются не в стенах жилья, а в нашем сердце. В душе.
Меня отчетливо знобило и потряхивало, а еще хотелось вскочить и крикнуть, спросить, что вообще такой, как Ворошилов, может знать о привязанности и любви!
Хотелось… но не было на это сил. Словно они остались где-то там, позади…
Мне было плевать даже на то, куда везет меня Ворошилов.
Мир сложился, будто карточный домик от малейшего дуновения ветерка, и пепел проскальзывал сквозь пальцы, пачкая их золой… Я терла озябшие руки, не то в попытке согреться, не то вытереть с них иллюзорную грязь.
Господи, что теперь? Куда теперь? Одежды нет, денег нет, разве что документы восстанавливать не придется. Их забрал из моих заиндевевших пальцев Данила и убрал куда-то к себе.
У меня вообще теперь ничего нет, совсем-совсем ничего… кроме Белого Кролика, который сам в таком положении, что не позавидуешь.
— Все будет хорошо, — ровным, спокойным тоном говорил Ворошилов, уверенно ведя автомобиль по заснеженным улицам. — Сейчас мы приедем ко мне домой, ты искупаешься, выпьешь пятьдесят грамм коньяка и ляжешь спать. А завтра с утра мы уже будем говорить о том, что делать дальше.