— Ага. Я сделал все возможное, чтобы не работать в этом семестре, мне нужно закончить свою книгу. У меня собрано достаточно материала, и мне разрешили пойти в творческий отпуск. Эта книга, которую я пишу, надеюсь, поможет мне получить место в Колумбийском университете, но все будет ясно через год или два.
— Ладно, — сказала я, стараясь удержать его объяснение в уме. — Значит, ты пишешь книгу.
— Да. Я работал над ней еще в аспирантуре, но мне хотелось глубоко погрузиться в материал, чтобы все встало на свои места. У меня есть предварительный контракт с Кембриджем на нее. Так что я больше не могу с ней тянуть.
У меня голова шла кругом от всей этой информации. Творческий отпуск. Контракт с Колумбийским университетом. Предварительный контракт с Кембриджем. На долю секунды я поняла, что безумно завидую ему. Понятно же, что он много сил вложил в свою работу, хотя я совсем не интересовалась академической наукой, но контракт на книгу был мечтой каждого писателя.
— Звучит все... потрясающе, — призналась я. — Но какое это имеет отношение, почему ты оказался здесь?
— Я планировал остаться здесь на весь семестр.
— Что?! — Спросила я, широко раскрыв глаза.
— Таков был план с самого начала. Но мне необходимо было вернуться и забрать Аристотеля.
— Ты с самого начала собирался остаться здесь? — глухо спросила я.
— Ну, да.
— Пенн…
— Я постараюсь, как можно реже попадаться тебе на глаза.
Я фыркнула.
— Как будто ты на это способен! Ты приехал сюда на выходные и полностью разрушил мою жизнь.
— Так ты называешь тусовку с моими друзьями?
— Да! — Тотл заскулил у меня на руках, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку. — Извини, приятель. Слушай, ты уже пугаешь Тотла.
— Господи, но и прозвище для собаки, — сказал он, закатив глаза. — Обещаю, ты даже не поймешь, что я здесь. Мы вообще не будем видеться, если ты не хочешь.
— Я не хочу.
— Хорошо, — сказал он, подняв руки, и двинулся вперед, пока не оказался передо мной, поглаживая Тотла. – Он, на самом деле, самый милый пес на свете.
— А что это за порода? Уиппет? Он выглядит таким маленьким.
— Левретка. Ему всего два месяца. Он еще немного подрастет, но не будет весить больше пятнадцати фунтов.
— Ты будешь выставлять его на собачьи бега? Ведь, наверное, есть собачьи бега для таких маленьких собак?
Пенн усмехнулся.
— Теперь, похоже ты издеваешься надо мной? Ты знаешь, с каким трудом эти собаки передвигаются по земле? Я хочу, чтобы Аристотель прожил долгую, насыщенную жизнь. — Когда он взглянул на щенка, его лицо озарила улыбка. Такой улыбки я еще никогда не видела у него. Видимо, щенок, действительно, его изменил. — Никаких скачек, только много вкусняшек.