- Ты влюбилась?
- Ты еврей? – дуется Дашка. – Что за дурацкая привычка? Почему нельзя ответить сразу?
Я улыбаюсь, хмыкаю, смотрю на недовольную Дашку, немного покрасневшую под моим взглядом Дашку, улыбаюсь еще шире.
- Да, влюблялся.
- И как оно?
- На самом деле… - я поначалу думаю о том, какие слова подобрать, а потом плюю на это дело. Потому что мы с Дашкой друг другу не врем. Договорились еще на «берегу», и вот уже три года как не врем. – Гнусно.
- Гнусно?
- Ага. Ты тупеешь, слабеешь, теряешься, мучаешься какое-то время, не понимаешь, что с тобой происходит, притворяешься тем, кем не являешься на самом деле.
- Зачем?
- Не знаю, - пожимаю плечами. – Оно само происходит. Мозги – в кашу, и член, собственные стремления и желания – в задницу.
Дашка смеется. Недолго, но весело и задорно.
- Я не об этом, - все еще посмеиваясь, поясняет она, заправляя темную прядь за ухо. – Я про «притворяешься», зачем? – и снова этот ее пытливый взгляд.
- Хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле, хочешь стать лучше, чем есть на самом деле…
- Разве это плохо?
- Да. Потому что это не ты. Ты скрываешь настоящего себя, прощупываешь почву, решая, какую свою часть показать, а какую нет, осторожничаешь, примеряешься. Как игра в покер. И ничего вокруг не замечаешь.
- Ну хоть что-то хорошее в этом есть?
- Что-то есть, - пожимаю плечами. – Тебе хорошо. Какое-то время. Не долго.
- А как же любовь до гроба? Умерли в один день, вот это вот все… - она обводит рукой улицу перед собой. – Бабочки в животе, розовые пони, жрущие радугу, карамельный сироп вместо дождя, солнце в два часа ночи вместо лампочки из-за смс?
- Ага, и за «окошком Альпы», - усмехаюсь. – Я… это есть, Дашка, наверняка есть, но встречается редко. Так почему ты спрашиваешь? – мы почти дошли до угла, и времени на то, чтобы услышать ее ответ, у меня мало.
- Потому что никак не могу влюбиться, - пожимает она плечами, опуская темную голову. – Все кругом влюбляются, девчонки шепчутся, обсуждают парней. А я не могу. Мне никто не нравится. И… я как будто лишняя, понимаешь? Кажется, что что-то упускаю. Со мной что-то не так?
- И это все? – вздергиваю я брови. – Дашка, все с тобой так, успеешь ты еще и влюбиться, и полюбить, и страдать потом по ночам. Хочешь, влюбись в меня, - развожу в стороны руками.
Дашка оглядывает меня с ног до головы и снова смеется, опять заливисто и громко.
- Фу, - морщит она нос, - это будет совсем по-дебильному.
- Почему это? – делаю я обиженный вид.
Дашка опять смотрит на меня внимательно, почти придирчиво, скрещивает на груди руки, щурится, нарочито глубоко вздыхает.