- Ты не человек, ты… давай, назовем это «спас меня», ты старше меня… на сколько? Лет на пятнадцать? У тебя явно темное прошлое и не менее темное настоящее, полно скелетов в сундуках и шкафах, куча денег. Все шаблоны собрали?
Я смеюсь. Коротко и отрывисто.
- Не знаю, Дашка, возможно… - качаю головой, все еще улыбаясь.
- Знаешь, а ведь не все… - она закусывает нижнюю губу, и снова разглядывает меня несколько секунд в полной тишине. Я жду, потому что мне интересно, что она выдаст. – Надо еще, чтобы ты был моим двоюродным или сводным братом, или чтобы меня выдали за тебя замуж насильно, или чтобы ты похитил меня, а еще лучше…
- Господи, Дашка…
- Погоди, я придумала, - широко улыбается девчонка, в глазах горит озорство и гордость собой. – Ты мой сводный брат и учитель… физики в одном лице. Физику я ни хрена не понимаю, поэтому как-то останусь позаниматься дополнительно, потом еще раз и еще, а ты ж тако-о-ой красивы-ы-ый, - мерзко тянет девчонка, - что аж сил моих нет, я буду страдать и мучиться, и ты будешь страдать и мучиться.
- Почему?
- Ну мы же типа брат с сестрой и пофиг, что не родные. В общем, страдать будем месяц или два, а потом бам, - она хлопает в ладоши, звонко, громко, - чуйства, запретный трах в раздевалке, кабинете или лаборантской, все дела. А уже потом ты меня украдешь и заставишь силой или обманом выйти за тебя, и обязательно надо будет, чтобы меня у тебя украли как-нибудь. Эти твои скелеты из шкафов и сундуков, и чтобы ты меня обязательно спас. Лишился какой-нибудь части тела, кроме члена, конечно, а то как мы потом детей делать будем, тройню сразу, но спасти героически должен.
- Ужас какой, Дашка, я передумал, - кривлюсь, - не надо в меня влюбляться. Влюбись в кого-нибудь другого, потому что столько драмы мне не вынести. Я самоубьюсь. Еще после траха в лаборантской.
- Вот и я говорю «фу», - снова хохочет Дашка. А я стою и смотрю на нее, улыбаюсь, потому что у этой девчонки не пойми что творится в голове, потому что она взрослая, хоть и маленькая еще, потому что она заставляет меня улыбаться, потому что может все вывернуть вот так, потому что относится ко мне как к другу, потому что не знает, кто я, и еще тысяча таких вот потому что.
А потом Дашка поправляет лямки рюкзака, машет мне рукой и бежит, перепрыгивая через лужи, в школу. А я разворачиваюсь и чешу назад, к ее дому, к тому месту, где оставил тачку.
Дашка…
Завтра надо будет вместо «Малинового поцелуя» принести ее любимый «Шоколад».
Я выруливаю из двора, косясь на окна старой хрущевки, давлю педаль в пол и еду домой. Мне надо поспать, потому что очередной придурок вляпался в очередное дерьмо и без меня никак с ним не справится.