— А теперь дай мне вымыть тебя, — прошептал он, разводя ее ноги.
Она вспыхнул вся: от кончиков волос до кончиков пальцев и, когда получила разрешение кусать его, сколько вздумается, то тут же отвела душу.
Он исследовал ее руками, а Оля не знала, куда деть глаза.
— Так дело не пойдет, — прошептал Воронцов. — Ты как струна, которая вот-вот лопнет.
— Я предупреждала… Прости.
— Тогда поступим иначе. Ты вымой меня.
Оля уставилась на него через левое плечо, не веря своим ушам.
— Нет, если не хочешь, — продолжал Воронцов, — то я и сам справлюсь…
— Нет. Я… хочу.
Она приподнялась из воды, взяла мочалку.
— Ты будешь пахнуть клубникой и шоколадом, ничего?
— Мыть ты меня тоже будешь не глядя? Оля, посмотри на меня. Я же тебя не съем.
Оля обернулась. Взгляд скользнул ниже и у нее вырвалось тихое:
— Ого.
Воронцов откинулся назад и захохотал.
Она вернулась в воду, устроилась между его ног. Так, сначала плечи, ничего страшного же? У всех людей есть плечи и руки, и все это дело постоянно пачкается. Как и все остальное… Только остальное у людей все-таки разное, и выглядит иначе, нет правда, как вот это все вообще поместилось в нее?
Руки, ноги, плечи… Мочалка скользила медленно, но уверенно, двигаясь прямо к цели. Оля вспомнила собственные сожаления о неудачных попытках минета на пьяную голову. А ведь сейчас она трезвая, и координация движений у нее куда лучше…
Воронцов зачерпнул пены с мочалки и провел пальцем по ее груди. Ах вот, как? Дразнится, значит? Сам напросился. Чтобы сесть удобней, пришлось развести ноги и оседлать его.
Отпустив мочалку в свободное плавание, подушечками пальцев Оля пробежалась по жестким темным волоскам ниже пупка. Вспомнила о том, как мечтала почувствовать его под своим языком, еще тогда на кухне. Обхватила основание и застонала — Воронцов тогда же прикусил зубами сосок и притянул к себе.
Все это время Оля не убирала рук. Поглаживала, чересчур аккуратно, наверное, но надо же было рассмотреть, как двигается кожа, изучить кончиками пальцев выпирающие вены. Еще нестерпимо хотелось попробовать его на вкус, но не нырять же?
Руки Воронцова, тем временем, поглаживали внутреннюю сторону бедер. И Оля теряла голову и связь с реальностью. Нерешительность потонула под растущим цунами желания.
— Сядь на край ванны, — услышала она свой хриплый глухой голос.
Воронцов тут же подчинился. Зажал между своих бедер, и Оля медленно облизала губы. А потом наконец-то провела языком сверху донизу и обратно. Разомкнула губы, вбирая его в рот.
Если бы у них с Воронцовым не было богатой предыстории, она бы была убеждена, что никогда он в нее не поместится, раз даже ртом она не может взять его как следует. И все же имеющийся опыт доказывал обратное.