Не спрашивая разрешения, в мозгу его давно поселилась картинка — пара головастиков (он даже не потрудился определить пол) с лучистыми голубыми глазенками и одуванчиком светлых волос над головой.
И теперь он эту картинку должен убить. На секунду убрав с ее талии руки, он завел их за спину себе и сжал кулаки с такой силой, что хрустнули пальцы. Хотелось головой приложиться о стену, чтоб только не долбил внутри этот настырный дятел, который отстукивал — «не бывать счастью, не бывать счастью».
Сдерживаясь из последних сил, чтобы резко не выдохнуть распирающий до боли воздух, он постарался сделать это осторожно, чтоб не привлечь внимание девушки.
Дорохов в бизнесе, бывало, решения принимал молниеносно. Ибо от этого часто зависел успех. Здесь та же ситуация. Одно неверное слово, жест — и доверие, хрупкий мостик к которому он только сегодня выстроил, рухнет в бездну без малейшей возможности восстановить. Нужно срочно восполнить кредит доверия, который ему выдала эта маленькая и такая настрадавшаяся девочка. И он уже дал слово ее защищать и оберегать. Мужское слово.
Он аккуратно пересадил Владу со своих коленей на диван и даже на физическом уровне почувствовал, что от нее в этот миг пахнуло ледяным отчаянием. И немудрено!
Опустившись на корточки перед ней, чтоб не с макушкой разговаривать, а видеть ее глаза, он взял ее ладошки. Они были холодные и почти синие от того, что кровь, наверно, вся вломилась в ее испуганное сердечко, грозя разорвать его печалью.
— Глупый, испуганный маленький воробышек! Я, по-моему, русским языком сказал, что буду заботиться о тебе до тех пор, пока нужен буду. При любом раскладе. И голову оторву любому, кто посмеет тебя обидеть.
И по полочкам. С татухой поступай так, как посчитаешь нужным. С сексом разберемся. Я буду осторожен. У нас будет все замечательно, потому что ты моя девочка, я это чувствую всеми частями себя. Кстати о частях. Ты бесплодна. Ну, вот что есть, то есть. Глупо переть против фактов. У меня тоже есть недостаток.
Вначале его речи Влада не могла поднять глаз, боялась, что скопившиеся слезы снова хлынут через край. Но тут она сморгнула, вытерла ладошкой мокрые дорожки и недоверчиво уставилась на Дима.
— Ну что ты на меня так смотришь?! Я тоже не хотел тебе говорить, думал, в темноте не заметишь. У меня член кривой!
— Что? — с этим изумленным полушепотом, казалось, вырвалась большая часть боли и отчаяния.
— Член кривой. Хочешь, покажу, — и он, дурачась, потянулся к ремню.
Влада едва не задохнулась от взорвавшегося в груди фонтана радости.