— Это были не отношения.
— Очень хорошо, о вашей грязной интрижке.
— Осторожно, Майк, — предупредил Данте.
Пусть они знакомы много лет, пусть у них замечательные профессиональные и личные отношения, но настроение Данте было слишком нестабильным, чтобы справится с непочтительным чувством юмора Майка.
— Хм, — непроизвольно хмыкнул Майк. — Думаю, что всё довольно хорошо. Она не хочет от тебя ни цента, пока ты не убедишься, что это твой ребёнок, и даже тогда она ожидает, что оплаты начнутся только после рождения ребёнка.
Итак, Данте был готов признать, что Клео не была такой корыстной, как он сначала подумал, и он также готов признать свою вину, если окажется, что она беременна от него. Однако ей лучше отнестись к этому серьёзно и не ждать от него большего, потому что он, чёрт возьми, не хотел иметь ничего общего ни с ней, ни с ребёнком. Если он когда-нибудь решит завести детей, то их мать будет так же похожа на Клеопатру Найт, как день походит на ночь. Он выполнит свой долг и заплатит деньги, которые Клео понадобятся, чтобы вырастить ребёнка. И на этом всё. От него не требовалось никаких эмоциональных обязательств, и он был этим удовлетворён.
Клео
Клео сидела за кухонным столом, уставившись на мокрое пятно на стене за холодильником, а перед ней стояла забытая миска с тающим мороженым. Входная дверь распахнулась и вошёл Кэл, принеся с собой свежий запах ветра и дождя.
— Привет. — Он снял пальто и небрежно бросил на диван, затем схватил ложку с сушилки над раковиной, сел напротив и принялся есть её мягкое шоколадно-мятное мороженое. — Не знаю, как ты можешь это есть в середине зимы. Там холодно, а ты сидишь здесь и ешь мороженое.
Клео вяло пожала плечами, практически не слушая Кэла. Она походила на капризного ребенка, когда сидела, подперев щёку рукой, одну ногу она подвернула под попу, а другая раскачивалась над полом.
— Как всё прошло? — тихо спросил Кэл, проявляя больше чуткости, чем она могла себе представить.
— Меня уволили.
— Что?
— Ты слышал. — Она снова пожала плечами.
— Да ладно! Дорогая, мне очень жаль это слышать. Что за мудак этот парень! Как он мог уволить тебя?
— Он думает, что я… — В ее голосе слышались слезы. — Я не знаю. Какая-то беспринципная, меркантильная, жадная до денег стерва!
Клео отодвинула мороженое в сторону, сложила руки на столе, уткнулась в них лицом и дала волю слезам, которые угрожали пролиться весь день.
Кэл гладил её по спине, пока она тихо рыдала.
— Я не знаю, что делать, — призналась она, вволю наплакавшись. — Я не знаю, что делать.
— Мы разберёмся с этим, Клео.