— Ты же умеешь кататься на коньках?
— Да, — откашливаюсь я и осторожно ступаю с порога. Мороз обжигает щеки и колет в носу. Изо рта вырываются клубы пара. Но Балашову, пожалуй, даже жарко. Иначе как объяснить, что его куртка расстегнута?
— Застегнись. — бросаю вяло и осторожно ступаю по дорожке. Вроде не скользко, и мой шаг становится увереннее.
— Неужели беспокоишься обо мне?
— Просто не хочу, чтобы ты сдох. Кто-то должен вернуть меня обратно в город.
Да-да, кто о чем, а вшивый о бане. Меня волнует только это! Исключительно. Я ужасно хочу домой.
— Я здоров, как бык. Так что не волнуйся. И в город я смогу вернуть тебя в любой момент. Все зависит исключительно от тебя.
Качаю головой и отворачиваюсь, делая вид, что мне дела нет до того, что он там говорит. Я не собираюсь соглашаться на его условия. А он не сможет удерживать меня здесь вечно. Или…
— Демид…
Балашов вскидывает голову, очевидно, удивленный тем, что я впервые назвала его по имени. Это понятно. Я и сама с трудом заставила себя его произнести. Но мне нужно было как-то к нему обратиться, а «п-сс» и «эй ты», показались мне не самыми удачными вариантами.
— Да?
— Это твой дом?
— Нет. Одного хорошего человека. Но он за границей, и мне разрешили пожить здесь столько, сколько понадобится, — улыбается Балашов, безошибочно разгадав причину моего внезапного интереса.
— Он такой же маньяк, как и ты? — язвлю я, невзирая на страх.
— Нет. Он — отличный парень. Впрочем, я и сам ничего…
На языке так и вертится очередная колкость, но я глотаю ее, вдруг подумав о том, что, возможно, если я узнаю Демида получше, то найду какой-нибудь способ на него повлиять. В конце концов, я — врач. Я два семестра изучала психиатрию и прослушала не один курс лекций по психологии. Все, что мне нужно — найти его слабое место. Втереться в доверие и найти! Это же так просто… Мысль о скорой победе придает мне сил.
- Трудно поверить, — закидываю удочку я.
— В том, что я ничего? Неудивительно. Ты ничего обо мне не знаешь.
— Ты можешь мне рассказать.
Демид перестает грести снег и поднимает на меня взгляд. И я вдруг неожиданно для себя замечаю, какие синие у него глаза. Синие, а не черные, как я думала. Несколько секунд Балашов меня молча разглядывает. Потом пожимает плечами и, возвращаясь к работе, бросает:
— Ты всегда можешь меня спросить.
— И ты обещаешь ответить?
— Это будет правильно, Марьян. Ты имеешь право знать.
Наш разговор выглядит так… нормально, что я начинаю нервничать. Не думала, что это будет настолько легко. С чего же начать?