― Тебе трудно говорить об этом, не так ли? Я мертва, и это ты убил меня. Вот что ей известно.
Сделав это заявление, она отвлекается на раскачивающиеся на ветру деревья и меняющиеся узоры, которые свет оставляет вокруг нас. Она поднимает голову к солнцу и на ее лице столь блаженное выражение лица, словно на нее только что снизошла божья благодать. Проходит несколько минут до того, как мы снова оказываемся в тени ― я с потухшим взглядом и она, устремившая взгляд на дом перед нами.
― Ты ведь поэтому прихватил с собой лопату, не так ли?
Дверь в дом открывается и на крыльце появляется Адель, махая мне рукой. На мгновение я задумываюсь, видит ли она Катрину рядом со мной. Но вскоре понимаю, что нет, безусловно, она не видит… Никто не может видеть Катрину, кроме меня.
― Я принес лопату не для этого, ― бормочу я себе под нос. ― Она просто попросила меня помочь ей в саду.
Но когда я отвлекаюсь от Катрины, приветливо улыбаясь Адель, меня начинают терзать сомнения. Возможно, моя покойная возлюбленная права. Может быть, все это время я планировал совсем другое.
Глава 2
Она подносит руку к лицу, чтобы прикрыть глаза от солнца. Мы оба вспотели, выдергивая сорняки и ухаживая за растениями, которые чудом оставались живыми. Адель слишком редко занималась поливом. Такое ощущение, что она стремилась к тому, чтобы капуста, стручковая фасоль и помидоры погибли. Я с нетерпением жду момента, чтобы остаться с ней наедине, но Катрина преследует меня.
Призрак моей бывшей подружки и моя нынешняя девушка стоят бок о бок.
Катрина упивается лучами палящего солнца, запрокинув голову в небо, но даже не отбрасывает тени. Длинные светлые волосы Адель, заплетенные в косу, свисают на одно плечо, а ее лицо блестит от пота. Обе девушки устремляют взгляд в небо, но вскоре, словно сговорившись, опускают глаза и смотрят на меня.
― Может, пойдем в дом?
Я моргаю. Мне сложно понять, кто это сказал. До сегодняшнего дня я не замечал, насколько одинаково звучат их голоса, да и вообще насколько они схожи друг с другом. Если бы не цвет волос, они вполне могли бы сойти за сестер.
Адель подходит ко мне и целует, но так как Катрина наблюдает за нами, поцелуй не кажется мне сладким.
― Ты и я, Адель, ― говорю я. ― Мы вдвоем отправимся внутрь, и больше никто.
Она недоумевающе смотрит на меня, но потом начинает смеяться. За последние несколько недель ее слезы сменились смехом, и до этого момента меня это радовало. Было приятно проводить время с тем, кто способен поднять мне настроение. Темноволосая Катрина отличалась сложным характером и всегда находила способ, сделать моему сердцу больно, словно она втихаря вонзала мне нож в грудь — сантиметр за сантиметром, глубже и глубже. Пока, в какой-то момент, я не понял, что не могу дышать, будучи рядом с ней.