Именно это подтолкнуло мои пальцы сомкнуться вокруг ее шеи и сжать так, чтобы она не смогла больше мучать меня.
Теперь я начинаю задумываться, что смех Адель так же опасен, как и сложный характер Катрины.
Что если милая белокурая Адель все это время смеялась надо мной? Что если ей известен мой секрет?
Она берет меня за руку и тащит за собой к двери. Я знаю, что ее отец на охоте, а мать работает за прилавком на рынке. Мы с Адель проведем остаток дня в ее спальне, и хотя бы на несколько часов я забуду о Катрине и ее могиле, которую лесные звери всегда порываются раскопать.
― Ну, пошли же, ― говорит Адель, переступая за порог.
― Давай, иди с ней, ― произносит Катрина позади меня с нотками ревности в голосе.
Как только я оказываюсь на кухне, беру щепоть соли из солонки и швыряю ее через порог. Я вижу Катрину, которая следует за мной через сад, отмечая, что ее тело стало выглядеть еще хуже, чем час назад. На одном из ее глаз больше нет века. Ее скулы сильно торчат, а бледная кожа покрылась светло-коричневыми рубцами.
Я жестом останавливаю ее.
― Ты не сможешь войти, ― говорю я Катрине.
Она ухмыляется и пожимает плечами. Куски плоти осыпаются на землю, и ветер уносит их прочь. Я едва сдерживаю дрожь.
― Что ты там говоришь? ― окликает меня Адель.
― Ничего, ― бормочу я и тут же оказываюсь в плену ее горячих объятий и нежных поцелуев.
Я люблю свою живую девушку, и мне больше никто не нужен, кроме нее. Отныне и навсегда.
Глава 3
Ночь надвигается быстрее, чем я мог ожидать. На небе взошла луна, а за окнами шумит легкий ветерок. Я задремал в объятиях своей живой подружки. Как только я просыпаюсь, то ловлю себя на мысли, что ее родители вот-вот вернутся, и даю себе отчет, что мне грозит, если они застукают меня здесь.
Они будут настаивать, чтобы я женился на Адель. Мне придется заботиться о ней до конца своих дней. В моем маленьком доме из угла в угол будут шнырять дети, Адель располнеет, и дни моей свободы будут сочтены.
И все лишь по тому, что я позволил себе заснуть.
Я вскакиваю с кровати и начинаю поспешно одеваться, когда мелкие капли пота выступают у меня на спине, а пространство комнаты начинает давить на меня. Адель зевает, потягиваясь, но не собирается покидать постели.
― Куда ты собрался, любимый? ― интересуется она.
― Мне пора.
Она садится, и ее обнаженное тело пробуждает во мне желание вернуться к ней, но я отгоняю эти мысли, так как должен уйти. Я не могу жертвовать своей свободой.
― Вчера о тебе спрашивал шериф, ― произносит она, зевая между словами.
Я замираю, натянув брюки лишь до колен.