Тоска по родному городу, по друзьям нахлынула с новой силой.
— Коста Леванович, вам пакет из редакции и записка от господина Евсеева, — послышался под окном медлительный бас.
Выглянув, Коста увидел долговязого Василия, исполнявшего в редакции обязанности и курьера, и швейцара, и полотера.
С полным сознанием важности своей миссии Василий протянул Коста грубый серый редакционный конверт.
— Господин Евсеев приболеть изволили, — он выразительно поглядел на Коста, и тот понял: загулял. — Так что в редакции начальства нет, я пойду. Или ответа дождаться?
— Иди, иди, раз начальства нет, — улыбаясь, сказал Коста, — я к сдаче номера подойду.
С достоинством повернувшись, Василий скользящей походкой полотера направился к калитке.
Коста разорвал конверт. Там лежал свежий оттиск «Северного Кавказа». Номер должен был выйти завтра утром. Два подвала заняты продолжением поэмы Коста «Кому живется весело». Весь текст испещрен вопросительными и восклицательными знаками, а отдельные строчки жирно подчеркнуты синим карандашом. В верхнем левом углу, где вице-губернатор обычно ставил свое разрешение, было написано четкими, почти печатными буквами:
«Сей номер не может быть дозволен. См. непристойное сочинение «Кому живется весело»».
А к номеру приложена записка Евсеева:
«Константин Леванович, дорогой! Надо получить разрешение на выпуск газеты в свет. Умоляю, идите к губернатору! Просите, умоляйте, но разрешение должно быть получено…
Остаюсь с неизменным почтением и нр. и пр.
Ваш Евсеев».
«Как это у Лескова сказано? — усмехнулся про себя Коста. — Кто ждет радости, тот дождется только гадости. Так, кажется? Что ж, придется идти на свидание с губернатором!»
Впрочем, ничего хорошего от этой встречи он не ждал.
Высокий и тучный Никифораки с трудом поднялся из-за стола и протянул Хетагурову крупную холеную руку с толстым обручальным кольцом на безымянном пальце.
— Я пришел к вам как секретарь редакции газеты «Северный Кавказ», — негромко сказал Коста и положил на стол номер газеты, испещренный пометками вице-губернатора.
— Свежая газета? — подчеркнуто вежливо проговорил Никифораки. — Благодарствую. Газета ваша острая, я не без интереса читаю в ней некоторые статьи.
— Ваше превосходительство, газета наша, как все газеты. Стараемся выполнять обязательства перед читателями. А вот нынче приходится обманывать.
— Нехорошо, нехорошо…
— Я тоже так думаю. А что прикажете делать? Обещали читателям продолжение моей поэмы «Кому живется весело», а вот, поглядите…
— Господин Хетагуров, — прервал его губернатор, — не забывайте — вы ссыльный!