— Вой с болота доносится, — объяснил Волк.
— А-а-а… — флегматично протянул Иван, махнув рукой, — забей. Там постоянно кто-то воет. Вчера, вон, кикимора в капкан попала — выла, позавчера леший поганок поел, тоже выл.
— От поганок?
— Знаешь, — доверительно сообщил Ваня, пытаясь вновь примоститься под деревом, — пробовал я те поганки. Так живот крутит, что только выть и остаётся. Да и видения всякие, опять же. Не, лучше мёд хмельной пить.
Иван, наконец, удобно устроился, подложил котомку под голову, закрыл глаза и расслабленно продолжил:
— А еще раньше — водяной завывал. Но ему просто скучно было. Ты знаешь, Серый, жил бы я на болоте, так непрерывно выл бы. Развлечений никаких же.
— А какие ж могут развлечения на болотах-то быть? — задал рассудительно-риторический вопрос Волк.
— Вот и я ж говорю! — обрадовался Иван. — С тоски воют. Или с грибов.
— Но только, знаешь, Ваня, то, что сейчас завывает, как-то по душе скребет нехорошо.
— Гы, — осклабился Ваня, — волчара волкА слышит издалека? — и по дружески толкнув Серого локтем: — да я ж шучу, Серенький!
— А пойдем-ка, Ваня, проверим-ка? — не то предложил, не то попросил Волк, вставая и отряхиваясь. — Что-то смущает меня. Понять пока не могу, что именно.
* * *
— Задолбало! — бокал разлетелся об стену, осыпав коллекцию кактусов на полочке дождем осколков. — Да сколько, блин, можно-то?! Питера Пэна утешай-успокаивай, зубы каждую ночь собирай, денежку под подушку клади… Я у лепрекона мелочь клянчить уже задолбалась. А он же ж жмотяра еще тот!
Фея огляделась в поисках очередного метательного предмета и потянулась к стоящей на столе бутылке. Бабушка Маши Шапкиной не по-старушечьи ловко выхватила ее и отодвинула на край стола.
— Шардане, моя прелесть, не трожь.
Как допью, так пузырь разобьешь.
— И ты еще, сука, со своими рифмами! — фея в припадке истерики топнула ногой. — Задолбали все!
— Если б знала, как с внучкою Машкой
разговаривать в прозе мне тяжко.
Ведь девчушка не подозревает,
что в бабуле мой дух обитает.
— Прекрати!
В старушку полетела хрустальная туфелька, но та, ловко поймав обувку, спокойно поставила обувку на стол и продолжила говорить, сдерживая стихотворные порывы.
— Прошу тебя, не стоит психовать.
Я предлагаю…
— Нахуй всё послать!
— проорала фея, заканчивая строфу, и швырнула в бабулю волшебное зеркальце, которое было так же ловко поймано и поставлено рядом с туфелькой. — Ну, прекрати рифмовать, Мефистофель, я тебя умоляю! Ты ж видишь, меня бесит всё…
Бабушка откашлялась, набрала воздуха в грудь и не спеша, делая паузы, чтобы не сорваться на рифму, спросила: