— Что тебе надо! — выкрикнула она. На ее красивом, чуть осунувшемся лице не было ни тени удивления, и Вадим понял — она ждала, и ждала именно его. От этого ожидания ее заплаканные, покрасневшие от недосыпания глаза вспыхнули, оживились, на бледных щеках проступил румянец.
— Поговорить, — мягко сказал Вадим, аккуратно закрывая за собой дверь. — Всего лишь поговорить.
Он оглянулся на стеклянную стену — черт, как же это неудобно… на виду у всего офиса, на виду у снующих туда-сюда людей он не готов был вытерпеть сцену, которую Мара ему сейчас устроит. Но на его счастье, наверху, над рамой, удерживающей стекло, были жалюзи, и Вадим аккуратно, бочком, подступил и дернул за веревочку, скрывая от посторонних глаз комнату.
— Что ты себе позволяешь, — выпалила Мара яростно, покраснев до корней волос. Она рванула к жалюзи и даже протянула руку, чтоб снова поднять их, но Вадим неожиданно ловко ухватил женщину, обнял ее и прижал к себе. Не посмев таки оказаться с Марой лицом к лицу, он обнял ее сзади, его руки крепко сжали талию женщины, Вадим крепко прижался губами к ее подрагивающей шее, Мара заметно дрогнула, вцепившись в его пальцы, стараясь разжать их.
— Что ты делаешь, — произнесла она. Г олос ее дрогнул, в нем послышались слезы, которые она так тщательно скрывала от Вадима, и тот обнял ее еще сильнее, уютно устроившись носом в мягкой ямке на ее шее. Сердце его колотилось так, что он не мог вымолвить и слова, и вместо ответа он несколько раз поцеловал ее шею, бьющуюся под кожей жилку, с удовольствием вдыхая аромат кожи Мары, который казался ему почти родным, очень знакомым и самым прекрасным на свете.
— Не смей трогать меня руками, — все еще хорохорясь, выкрикнула Мара, пытаясь вывернуться из его объятий. Ее сердце колотилось так сильно, что Вадим услышал его
бешенный ритм — и бессовестно положил ладонь на вздымающуюся грудь женщины. Его пальцы чуть сжались, и Мара ахнула, прекрасно помня, как они могут ласкать.
— Буду, — упрямо буркнул он, поцеловав пылающее ушко Мары. — Буду трогать.
Мара беспомощно застонала, оставив попытки разжать пальцы Вадима, и некоторое время они стояли молча, почти неподвижно, если не считать того, что Вадим, ласкающийся, жадно и жарко прижимающийся губами к шее Мары, чуть укачивал ее, успокаивая.
— Что тебе надо, — беспомощно прошептала Мара. Черт знает, отчего у нее перехватывало дыхание, как у девчонки, которая в первый раз обнимается с мальчишкой. Она очень боялась услышать от него даже слово, но молчание пугало ее больше, и оттого она задала этот вопрос, почти требуя закончить все сейчас же!