— Дура, — грубо и зло бросил Пал Саныч ей в лицо. — Подстилка тупая.
Мара не двинулась.
Ей хотелось подскочить, наорать, хлестнуть его наотмашь по губам, вцепиться в лицо ногтями, но силы покинули ее. В голове ее была пустота, еще более страшная и мучительная, чем в тот раз, когда Глеб с ней объяснялся. Вадим. разум Мары вопил, изумленно твердя, что он сам пригласил ее, сам хотел провести вечер с нею, что не было никакой надобности вести ее в ресторан, танцевать с ней и прижимать так, что сердце екало. Не было нужды ее сдерживать! Мара ведь не их тех, кто с истерикой волочится за бывшим!
Но подлые слова Пал Саныча перебивали всякий здравый смысл. и произнесенное им имя. Секретарь Вадима. Олечка. Глеб действительно с ней?
— Мара?! — голос Вадима выдернул ее из пучины ужаса, в которой Мара тонула, тонула, и она вдруг ожила, с шумом хлебнув воздуха и поняв, что до сих пор даже не дышала от боли.
— Что случилось?!
Его глаза за стеклами очков были испуганными и растерянными, и Мара вдруг поняла, что он боится — а значит, слова Пал Саныча правда.
— Негодяй! — взвизгнула Мара, подскочив и влепив перепуганному, недоумевающему Вадиму хлесткую пощечину. — Ты знал! Ты все с самого начала знал, это ж твоя секретарь!
Вадим дрогнул, отступил, и Мара набросилась на него с кулаками:
— Мерзавец! — рычала она, захлебываясь слезами. — Ты этого кобеля блудливого покрываешь?! За него стараешься?! Трахать меня тоже он велел?!
— Мара! — взвился Вадим, ловя ее руки и крепко сжимая тонкие запястья. — Что ты несешь?!
— Подлюга…
— Мара, послушай, — Вадим крепко встряхнул ее, сломив ее сопротивление. — Ну да, Глеб встречается с моим секретарем. Но к нам это имеет какое отношение? Все, что я делаю — я делаю сам! Потому что мне так хочется!
На их драку уже собирался народ, спешили официанты, и Вадим разжал руки, отпуская Мару.
— Прекрати, — в его голосе послышалась почти мольба, но Мара уже не слушала его. Слезы ее высохли; ярость погасла, выплеснувшись из души, и стало холодно и спокойно.
— Оставь меня, — тихо и спокойно ответила она, забирая свою сумку. — Не смей больше приближаться ко мне, паршивец. Понял?!
И она, не оглядываясь, яркой кометой вылетела прочь из зала.
Пал Санычу несказанно повезло.
Мало того, что ему чудом удалось разминуться с Вадимом, и тот так и остался в неведении относительно того, как, от кого Мара узнала про Олечку, так еще и Мара не пришла выдернуть сопернице космы.
О том, что Мара может выдать его, Пал Саныч подумал наутро после проделанной гадости. С вечера торжествуя победу, не обращая внимания даже на сердитую воркотню Леночки, жены, которой очень не понравилось, что Пал Саныч пришел домой поздно и прилично пьяным, он завалился спать. А уже утром мысль, грызущая червячком, выползла из подсознания, и Пал Саныч проснулся от удушающей дозы адреналина, выплеснувшейся в кровь, с одной-единственной мыслью: если Мара явится в кабинет Вадима выяснять отношения с Олечкой, ему, Пал Санычу, конец! Вадим, разумеется, поинтересуется от нее, откуда она раздобыла эту информацию, и Мара, разумеется выдаст своего осведомителя — равно как и то, что он ей бросил в лицо напоследок.