Разыскивая дом Чу, Пал Саныч порядком покружил по району, и почти уже отчаялся, но внезапно нужный дом отыскался сам.
Пал Саныч не так часто бывал у шефа, может, всего пару-тройку раз, но едва глянув на тополя под окнами, небольшую парковку во дворе и детскую площадку с яркими пластмассовыми домками, тотчас узнал — это тот дом. Окна в квартире были темны; Олечка все еще махала ногами на своей йоге или сплетничала с подружками в кафе, Чу был на встрече… идеально!
Чтобы не сталкиваться с соседями, Пал Саныч не стал дожидаться лифта и взбежал на четвертый этаж по лестнице. Казалось, воодушевленный, он даже не запыхался. Над головой приветливо вспыхнула лампа, когда он шагнул к нужной ему двери. Пал Саныч позвонил — не слишком длинно, чтоб не услышали соседи, но и не коротко, чтоб наверняка услышал тот, кто есть внутри — если он там есть.
Квартира ответила ему тишиной.
Пал Саныч еще раз коснулся пуговки звонка пальцем, звонок коротко тренькнул, но никто, разумеется, Пал Санычу не открыл.
Тишина.
Вставляя ключ в замочную скважину, Пал Саныч не сразу попал — руки тряслись, — и понаделал царапин на светлом металле замка. Потом, наконец, поворот ключа — и замок щелкнул, открываясь, так легко, что поначалу Пал Саныч даже не поверил, что ему все удалось.
Невероятно.
Он проник в логово Чудовища! В его дом!
Осторожно ступая, позабыв о первоначальном своем желании наследить, натоптать, Пал Саныч прошел по коридору, оглядывая темноватые комнаты. «Господи, зачем я тут?! — молнией пронеслось у него в голове. — Украсть что-то? Напачкать? Чу сразу ментов вызовет. Нет, зачем.»
А потом он вспомнил Олечку, ее светлое чистое личико, рассыпающуюся косу, голубые глаза. ангелок, невинность. Вот зачем; подзамарать облико морале, как говорится.
Пал Саныч снова ощутил, как его разум тонет в злобной адреналиновой волне, как все чувства — страх, неуверенность, сомнения, — исчезают, смытые злобой, и он решительно шагнул в сторону спальни.
Постель — большая, двуспальная, — была застелена серым атласным покрывалом, идеально натянутым, без складочки, без морщинки. Олечка постаралась, интересно, или Чу сам постарался? Педантичный до ужаса, мог и сам. С минуту Пал Саныч стоял, тупо глядя на постель, на взбитые подушки, белеющие в наливающей комнату темноте. А затем вздохнул и просто завалился на эту постель, сминая шелковое покрывало, лег, сладко потянувшись, уставившись в потолок и размышляя, что Глеб сделает Олечке.
Нет, правда, как он поступит?
Размышляя об этом, Пал Саныч неторопливо, по — хозяйски, словно он у себя дома, распустил узел галстука. Этот галстук, темно-синий, в тонкую белую и красную полоску, никогда Пал Санычу не нравился. Его подарила Леночка, то ли на Новый год, то ли на день