— Где мы можем поговорить?
Я мотнула головой в сторону класса кармической диагностики, и Лэнгли втащил меня туда, усадил за парту, вернулся и закрыл за собой дверь.
— Говорите.
Я утерла слезы. За свой проступок я была готова нести любое наказание — увольнение, лишение жалования, тюрьму. Но мне пришлось взять себя в руки — Лэнгли нужно понимание того, что случилось.
— Когда я вернулась в комнату, госпожа Крэйг мне сказала, что слышала крик. И она подумала, что это… на улице. Она уверяла меня, что это был крик отчаяния. Я не слышала, чтобы кто-то кричал, но… я нашла Арчи и велела ему проверить. Выдумала, что кричала госпожа Коул в теплицах, потому что иначе он бы никуда не пошел. Приказала Филу дождаться возвращения Арчи и закрыть за ним дверь. Я… я следила, как Арчи шел в теплицы. Потом я пошла к себе, и… я не слышала, чтобы он вернулся. Я…
«Знала про эмпуса и ничего не сказала», — закончила я про себя.
Я опустила голову. Все расплывалось из-за слез, горло сдавило как петлей, а телу было больно меньше, чем сердцу. Я — убийца, вертелось у меня в голове. Я убила его. Помогла этому злу. Он трижды видел эмпуса. Я знала, что Арчи нельзя лишний раз выходить на улицу. Знала — и пренебрегла.
Я не заметила, в какой момент Лэнгли подошел ко мне, поняла только, что он стоит передо мной на коленях, бережно придерживая меня за подбородок и заставляя смотреть ему в глаза, и лицо его было как в тумане из-за потока слез.
— Вы были с Арчи друзьями? — Я помотала головой. — Он был вам дорог?
— Нет, — всхлипнула я. — Просто…
«Просто я виновата в его смерти, казните меня».
Лэнгли сунул мне в руку что-то, и присмотревшись, я увидела, что это платок. Теперь не оставалось ничего иного, как утирать слезы и удивляться, почему сам директор Школы утешает меня. Ему что-то успела рассказать госпожа Джонсон?
— Госпожа Гэйн, я не знаю, что вас так тронуло, но больше меня беспокоит другое. Арчи умер, и у него разбита голова.
Мне показалось, что я ослышалась. Одно с другим… нет, вязалось, очень вязалось, если учесть, что у нас были за смерти, но тогда…
Тогда это значило, что тепло в Школе нас не спасло?
Я вытерла щеку, не сразу поняв, что больше не плачу. У испуга есть свои плюсы.
— Госпожа Джонсон не знает, отчего он умер, госпожа Гэйн. Но вот что странно, что бы с ним ни случилось, он успел приложить к ране тряпку и остановить кровь. Судя по тому, что нигде нет пятен крови, а я бы заметил, да все бы заметили, он это сделал еще до того, как вернулся. Говорите, он был в теплицах?
Я выпрямилась, сложив руки на коленях, а Лэнгли, будто очнувшись, отпустил мой подбородок и закусил губу, но продолжал смотреть мне в глаза. И как ему соврать, как умолчать о том, о чем я молчать не имела права, я не представляла.