— Одевайся! — сказал я. — Холодно на улице.
Я повёл его пешком, хоть нам и нужно было преодолеть не меньше четверти города.
Ночь, слякоть.
Он всё время оглядывался: идёт ли за ним то, чужое, что пугало его.
Я не оглядывался. Я уже знал, что демон может питаться только страстью породившего его. И от равнодушия ему не спастись. Я тоже имел когда-то глупость, алкая любовного счастья, узреть собственного демона.
Мой был из тех, кого называют ракшасами. Я не говорил с ним. С демонами не разговаривают. Твой демон всегда встанет на одно слово дальше тебя, переговорит, обманет. Потому что он — твой.
Я стоял с ним глаза в глаза. И осознав, что стихия его воздух, обратился к флейтам ветра. Барнаул — ветреный город, я не помню дня, чтобы не дуло в нашей степи.
Ветер коснулся меня. Ветер унёс моё желание обладать объектом моей любви. И флейты наполнились и запели…
И тогда мой демон лопнул как мыльный пузырь. И я больше никого не люблю так, чтобы хотеть его в собственность. Настоящая любовь — освобождает. Она склоняется над раненым ею и перерезает горло, вытирая о сапог окровавленный нож.
Когда я, не оборачиваясь, смотрел глазами Ворона, то видел, как катится за ним по пустынным улицам тёмное волосатое Ничто. Гигантское живое перекати-поле, сгусток страха, поросший волосами ужаса, распознавших его. Своими глазами я не видел ничего. И демон знал, что я и не увижу.
Подходящий нож в доме нашёлся быстро. Не было женщины, и я набрал номер моей Второй.
Да, сейчас — вот так. Я наберу номер, и она сорвётся ко мне глубокой ночью. Раньше было иначе. Но тот, кем я был раньше, не был нужен ей, а мне сегодняшнему не нужен никто. Мне требуется лишь женская энергия для работы. Она даст мне необходимое равновесие.
Женская и мужская энергии образуют в сумме идеальное движение в этом мире. Это колокол жизней и поводок для планет. Она не позволит мне сорваться вниз, даст силы вернуться.
Я собирался проложить мост над бездной для своего ночного гостя. Страшный мост из лезвия ножа, поставленного на ребро.
Такова была цена мимолётного знакомства. И человеческого раскаяния. Цена последней просьбы, в которой нельзя отказать.
Да, по пути я попросил её купить водки. Пить кровь, не запивая водкой, не для всех адекватная задача. Но гость с похмелья и сейчас будет пьян. А моя Вторая после развода с лётчиком совсем ничего не боится.
Я говорю ей обнять Ворона, и она обнимает. Чтобы быть рядом со мной, она обнимет теперь что угодно.
Между моих ладоней — тьма. И круг замыкается. Такой маленький круг.
Я разрезаю руку, и кровь течёт прямо в стакан. Я не сторонник красивых ритуалов.