Батюшка, увидев меня, маскируется за аналоем. Больше в церкви нет никого.
Я отдаю фото, сажусь на деревянную скамью, внимательно оглядываю неуютное помещение. Струганый пол, покрытый домоткаными половиками. Очень мало икон. Я фиксирую внутренний взгляд в правом верхнем углу, где часто тёмными, мучительными сгустками висят обрывки астральных тел умерших. Пусто. Ворон покинул нас, крылья его расправились перед смертью. А чёрное — не внизу и белое — не вверху. Всё иначе. Главное — не бояться, и бог примет тебя любого.
Пусто…
Я сделал всё правильно. Смертные слои души уже разложились. Фантомов нет. Углы, куда часто уходит негативный энергетический ком, — пусты.
Я поднимаюсь.
— У него не было друзей, кроме вас, — говорит женщина. — Это очень странно. Вы и он… Вы совсем другой.
Ну да, я — с другой стороны монеты. Но кто вообще знает, что такое настоящая дружба? Люди считают дружбой разделяемое в радости. Испытания они делят чаще всего с чужими.
Наверное, черноволосый красавец Ворон знавал многих женщин, но в горе последних дней с ним не побоялась остаться лишь эта.
Я касаюсь её руки и ухожу.
Священник испуганно смотрит мне вслед. На мне всё ещё лежит тень Азараила, Меченосца, Ангела света и Демона тьмы по совместительству.
Но это — не серый путь, который искал Ворон. Нет при жизни никакого серого пути. Как нет добра и нет зла. Есть великое сияние света. И мы летим к нему, как мотыльки на огонь костра. И нужно лишь суметь вовремя остановиться. Иначе свет сожжёт наши устремления в пепел, а пепел опустится в бездну. Чтобы когда-то начать всё заново.
Но мы почему-то понимаем под жизнью вечное кипение у самого огня.
Так пусть же Ворон кипит!
Я выхожу из церкви в свой город. Если он сейчас не вернёт меня туда, где я смогу отлежаться, я не сумею дойти сам. Я не чувствую земли под ногами и не вижу сигналящих мне машин.
Но автобус подхватывает на середине тёмной улицы, и просыпаюсь я уже у знакомых домов.
Ночь. Бездна.
Я не помню, где и когда я был. Воздух всё ещё струится перед глазами, не давая вышагнуть из себя в сейчас.
Спрыгиваю на тротуар, проникая взглядом сквозь тёмные дома и плывущие между ними машины… И вижу на лавочке возле дома мою Вторую.
Я забыл про неё. Не помнил даже, как мы расстались в утро смерти Ворона. Не помнил данных на днях обещаний.
И лишь она помнила. Ждала меня здесь, в темноте, на грани города и миров, исчезающих в бездне водоворота маленькой капли из сосуда Кали. Чёрной капли.
Я поцеловал её и не ощутил ревности в сумеречном небесном звоне. Солнце чернело во мне.