— В точку, — Альморон вновь посмотрел на беседующих девушек. — Пусть Лори и обладает огромным магическим потенциалом, но Роксана старше. И опытнее в боевом плане. Обряд поможет более-менее выровнять их шансы.
— Если у нас он получится.
— Гисхильдис отзовется, Ноал. Вопрос в другом, согласится ли твоя девушка бросить вызов принцессе?
— Я попробую ее убедить, что это единственный безболезненный шанс подорвать авторитет Роксаны. Если фреоска проиграет, Старейшины не будут так слепо полагаться на ее желания. Не может венец воинов носить тот, кто падет от рук человечки.
Альморон фыркнул.
— Ты же понимаешь, что к тому времени уже просто обязан будешь ей все рассказать? И миф про ее человеческую сущность разобьется в пух и прах.
— Она все равно остается наполовину человеком, — дотрагиваясь до холодного стекла, брюнет нахмурился.
Роксана развернулась и пошла обратно к замку, а Лори осталась стоять изваянием, загораживая собой ребенка.
Его бесстрашная малышка.
— И ты уверен, что Старейшины рассмотрят их бой именно как притязательство на власть? А не обычную тренировку?
Альморон хмыкнул.
— Ноал, ты знаешь не хуже меня о талисмане, что носит твоя избранница.
— При чем здесь ее медальон?
— Рубин. Осколок того самого камня, добытого с территории современного Фреоса. Того самого, ставшего символом процветания первого киоса. Того, что даровало его потомкам привилегию оспаривать права коронованных особ. Стоит Лори лишь предъявить медальон, у Старейшин не возникнет вопросов. На вещице сохранился отпечаток Силы ее отца. Силы, которая начала пробуждаться в самой девушке. Это будет лишь подтверждением факта о ее правомерности владения артефактом. И правомерности боя.
Ноал застонал.
— Ну конечно, как я мог сам не догадаться?..
Он корил себя за то, что, увидев еще четыре года назад вещицу, не признал в ней знакомые черты. Те, что указали бы на принадлежность Лори к правящей семье.
Пусть девушка и пыталась скрывать дорогой сердцу подарок, все же пару раз ему удавалось зацепиться взглядом за украшение. Но, не приглядываясь, он и в мыслях не мог предположить, что его служанка может оказаться практически ровней ему по социальному статусу.
Лорлиона в это время, вновь повернувшись к коляске, схватилась за ручку и медленно пошла по дорожкам, огибая озеро.
Лори… ей самой придется решить, как поступить.
Альморон проводил Лорлиону взглядом и вернулся к столу.
— Мы с тобой не договорили.
— Смерть киоссы, да. Что ты имел в виду, когда говорил, что теперь ситуация стала более напряженной?
— Ноал, присядь.
Принц, снова обратив взор на любимую, которая так чудно смотрелась с детской коляской, мерно шагавшей по территории, принадлежащей его замку, что щемило сердце, послушался отца, доходя до кресла, в которое и опустился.