— Никто, — ответил я. — Вот, учусь тут по мелочи языком трепать.
— О, — сказал Архелай. — Ты, наверное, очень богат.
Мы потихоньку брели ко мне, Архелай опирался на меня, и только поэтому я не исчез тут же, и не оставил его в гордом одиночестве, когда меня охватил неожиданный для меня сильный стыд.
— Нет, — сказал я. — Более, чем беден, весь в долгах.
— Тогда мне не вполне это понятно, — сказал Архелай. — Но я искренне благодарю тебя за то, что ты помог мне.
— Наглые у тебя кузены, как можно бить верховного жреца.
— Да уж, — сказал Архелай. — Чего у них не отнять, так это наглости. Их отец недавно умер, и я за ними присматриваю.
— Так у тебя еще и дети есть, — сказал я. — Молодец ты, ничего не скажешь. Тебе надо поучить их уважению.
Тут я закатал рукава.
— Хочешь я их поучу?
Он замахал руками и головой, разбрызгал кровь.
— Нет-нет, я сам. Все в порядке. Обычно со мной такого не бывает. Просто, как ты понимаешь, я не хотел никого с собой брать на такое личное, семейное дело. Обычно у меня есть защитники.
Архелай был добродушный, милый, мягкий человек, очень добрый и всепрощающий, он никогда ни о ком, даже об отъявленных мудаках, не мог сказать злого слова, у него просто не получалось это сделать. Я очень им восхищался, хотя всем вокруг Архелай казался слабаком и мямлей, и люди обходили его стороной.
А я думал: как тебе повезло, твой добрый нрав уберегает тебя от стольких бед.
Мы вышли на широкую улицу, и Архелай сказал:
— Благодарю тебя еще раз. Они не сделали бы ничего плохого, это я, падая, разбил себе лицо.
— Оправдывай, оправдывай их.
— У всех свои недостатки, — сказал Архелай. — Они совсем мальчишки и перерастут свою мальчишескую злость. Научатся уважать старших.
— Да, — сказал я. — Недостатки.
В тот вечер я привел его к себе в гости и с радостью оказал ему первую помощь. Мне было приятно помочь кому-то такому добродушному, такому светлому, кому-то настолько лучше меня. Мы долго говорили, я отчего-то представил себя с худшей стороны. Наверное, мне хотелось проверить, будет ли он общаться со мной, если узнает, какой я конченный человек.
Долгий список моих недостатков окончился главным.
— И, кроме того, у меня ужасная привычка, я ем, пока меня не начинает тошнить.
— Как собака?
Я кивнул.
— Вот такой я человек.
— Но ты побежал меня спасать, думая, что на меня напали разбойники, да? Возможно, вооруженные.
Я пожал плечами.
— Да, я без балды вообще.
Архелай засмеялся и сказал:
— Но это, пожалуй, перебивает некоторые твои недостатки. Во всяком случае, последний. Ты знатен?
Я помахал рукой перед его носом, мол, не особо-то, но и не то чтобы совсем нет. Объяснять такое — слишком долго, греки обычно плохо разбираются в том, чем нобили отличаются от патрициев. Тем более, как это может быть, что отец мой — плебей, а мама — патрицианка, но я-то все равно плебей, но при этом не плебей с улицы, а плебей знатный. Но как может быть знатным плебей? И так далее, вот все эти вопросы. Нет уж, спасибо.