Со всех сторон такой расклад для меня получался крайне невыгодным. С одной стороны, я не мог продемонстрировать свою доблесть, с другой стороны, продвижение по службе крайне затрудняла полная зависимость от капризов Габиния, который, хотя и был милым мужичком, не вполне годился на роль опытного, мудрого и благожелательного наставника.
Я сказал:
— Мне было бы очень приятно помогать тебе по мере сил, однако я не ищу безопасности и спокойствия на войне. Когда я прошу тебя о назначении, я прошу не о снисхождении и высокой почести путешествовать с тобой, но о том, чтобы отправиться туда, где я больше всего нужен и могу послужить, пусть даже ценой собственной жизни.
Габиний хмыкнул, но слова мои ему явно понравились.
Он сказал:
— Правда? Значит, ты хочешь быть героем, Марк Антоний? Учитывая все, что я о тебе слышал, никогда бы так не подумал.
— Я могу удивить, — ответил я. — И сильно. Дай мне шанс проявить себя.
— Проявить себя? — спросил Габиний. — И что же ты подразумеваешь под словосочетанием "проявить себя"?
— Мне нужна должность, которая будет позволять мне проявлять беспримерную храбрость, силу и ловкость. В этом я хорош, во всем остальном могу быть не очень хорош. Например, в бумажной работе я буду плох, за ней я засыпаю.
И правда, только теперь, когда я, в принципе, почти не могу спать, милый друг, у меня есть роскошь не засыпать за длинными письмами и терпение их оканчивать.
Словом, я не слез с Габиния, пока он не пообещал мне весьма солидную должность префекта конницы.
Моя настойчивость ему явно понравилась. А напоследок мы немного посплетничали о Цицероне. Я сказал ему:
— Мне приятно было знать, что ты не водишь дружбы с Цицероном, значит я могу тебе доверять.
Габиний засмеялся.
— Цицерон скучен и склочен.
— Да, — сказал я. — Мой принцип никогда не иметь дела с его друзьями очень легко исполним, учитывая, что он ненавидит почти всех. И я благодарен тебе за то, что ты выгнал его из Рима.
Конечно, основная заслуга принадлежала Клодию, но я не упустил момента похвалить Габиния, обойдя стороной еще одного его недоброжелателя.
Габиний широко улыбнулся, и его масляные глазки засветились.
— Это было удовольствием. Что касается тебя, я слышал ты поссорился с Клодием Пульхром.
— Да, — ответил я. — Отчасти поэтому мне пришлось покинуть Рим.
— Уверяю тебя, после нашей с тобой поездки, ты сможешь вернуться без страха.
Но, о, я бы все отдал сейчас, чтобы на месте Габиния был Клодий с его неугомонной натурой и радостным энтузиазмом. Однако мы слишком самоуверенны, когда говорим, что выбираем себе друзей. Частенько их выбирают за нас обстоятельства.