Миловидная секретарша, якутка средних лет, с чёрными, блестящими, как антрацитный уголь, завитыми волосами, с раскосыми, тем не менее, из-за длинных ресниц казавшимися распахнутыми, словно оконные створки, тёмными и глубокими, как омут, глазами, в которых солнечно искрился свет, при появлении незнакомых посетителей, дождавшись, когда они поздороваются, сама, доброжелательно улыбнувшись, поприветствовала их и вежливо спросила:
— Вы, уважаемые, к министру?
— Да! Но только я один! И разрешите представиться: я Анатолий Петрович Иванов! А пришедшая со мной молодая женщина — Мария Васильевна! — и секунду-другую помолчав, несколько смущённо добавил: — Моя дорогая половинка! Она, кстати, как и я, тоже работает в совхозе “Нюйский”, только в качестве агронома!
— Очень приятно! Но, к сожалению, министр в данное время очень занят! А интересно, вы к нему по какому вопросу?
— Понимаете, я только что прилетел в столицу из района, чтобы меня на заседании бюро обкома утвердили на должность нового директора совхоза “Нюйский”. Но подумал, что будет правильным сначала нанести визит своему непосредственному будущему начальнику!
— Хорошо! Как только у Михаила Ефимовича закончится экстренное совещание, я доложу ему о вас! Подождите!..
Долго ждать не пришлось. Минут через двадцать в приёмную один за другим гуськом вышли несколько чиновников. Кое-кого Анатолий Петрович знал по прежнему месту работы, но с другими он не был знаком. У всех без исключения лица то ли от волнения, то ли от полученной за какие-то огрехи в работе взбучки от министра пунцово пылали, как сваренные раки. Печать внутреннего сосредоточения лежала на них. “Интересно, за что же им так досталось?” — не без тревоги за себя подумал Анатолий Петрович, но тотчас услышал, словно издалека, мелодичный голос секретарши, обращённый к нему:
— Пожалуйста, заходите!
Министр сельского хозяйства республики был мужчиной пятидесяти лет, ниже среднего роста, с открытым сухощавым лицом, на котором светились большие, круглые, словно озарённые небесным светом голубые глаза. Это говорило о том, что у него, по национальности якута, в венах ещё и в значительной мере текла славянская кровь. Словно в компенсацию за небольшой рост, природа одарила его негромким, но таким внутренне сильным, харизматическим голосом, что слушать его равнодушно было невозможно: каждое произнесённое им слово ложилось глубоко в сознание, как бетон в фундаментную траншею, — раз и навсегда!
Двадцать лет назад, ветеринар по образованию, он возглавлял пригородный совхоз “Якутский”, одним из отделений которого руководил отец Анатолия Петровича. Директор, высоко ценя управляющего, не раз, посещая отделение, заезжал на обед к нему, поэтому членов его семьи знал достаточно хорошо. Однако, скорей всего, ещё не отойдя от совещания, министр встретил молодого директора натянуто, сухо. Коротко поздоровавшись и предложив сесть, даже не поинтересовался здоровьем своего бывшего управляющего, совсем недавно ушедшего на пенсию. Это неприятно резануло по душе Анатолия Петровича, но ему ничего не оставалось, как в ответ сделать вид, что с министром он не знаком, вообще видит его в первый раз, тем более что разговор с ним тот начал с вопроса о событии аж полуторагодовалой давности: