К обеду, немного притомившись, но с верхом наполнив ведра лесным даром, вернулись бы на полянку, где я из сухого хвороста быстро развёл бы из-за безветрия ровно горящий, но от этого не менее языкастый костёр, вспыхнувший жарким вертлявым пламенем, словно исполняющий какую-то языческую пляску древних якутов; вскипятил бы воду, а Мария на взятом с собой куске материи разложила бы продукты, и мы с огромным удовольствием на чистом, как стерильные бинты, пропитанном терпким запахом хвои, прохладном воздухе подкрепили бы силы бутербродами, запивая их горячим чаем. Красота, да и только!
Потом дражайшая супруга, уперевшись спиной о могучий ствол, вытянула бы свои стройные, натруженные ноги, а я, удобно, как на подушку, положив на них голову, разлёгся бы и, блаженно чувствуя, как Мария то нежно гладит меня по волосам, то игриво накручивает их на палец, смотрел бы и смотрел в высокое, синее небо. К этому времени солнце перевалило бы через свой экватор, прогрев воздух настолько, что его можно было вдыхать всей грудью до лёгкого головокружения от чистейшего озона. Он оказывал бы на душу успокаивающее действие, и мысли, словно перистые облака в вышине, снизу позолоченные золотистыми лучами, поплыли бы ровно, как будто в жизни нет ни тревожных забот, ни горестных печалей... А где-то в глубине чащи щедрая кукушка, усевшись на самый высокий сук, наобещала бы целый короб счастливых лет жизни. И хоть я понимал бы, что она безответственно напропалую врёт, всё равно мне было бы ох, как приятно...”
— Анатолий Петрович! — вдруг почему-то неожиданно как-то уж очень тоскливо раздался голос Петра. — Пока вы были погружены в свои размышления, мы с вами уже почти и приехали!
— Да?! Но это же хорошо!
— Согласен! Только с такой, можно сказать, круглосуточной работой жена меня скоро точно из дома выгонит или на развод подаст!
— Что так?!
— А подумайте сами: на кой ляд я ей нужен, если вот уже неделю, причём каждый день приезжаю домой за полночь, когда она уже давным-давно без задних ног спит, а уезжаю на работу, когда, сколь гляди не гляди — даже признаков её пробуждения не видно!
— Уж не хочешь ли ты, уважаемый товарищ, откровенно признаться, что свои супружеские обязанности не выполняешь в полной мере?! — в меру шутливо спросил водителя Анатолий Петрович.
Но тот на полном серьёзе воскликнул:
— Вот-вот! Но я был бы рад, но — когда?!
— Ох, и не говори... У меня, честно говоря, такая же история: в последнее время только чувствую тепло, исходящее от тела жены, да слышу её сладкое сонное дыхание. Но ведь тот бешеный рабочий ритм, который я задал нам обоим, временный! И продиктован исключительно заботой о нуждах рабочих, государства, наконец! И потом, уверен, что наши дорогие женщины, если даже нас не поймут, то в обязательном порядке простят — не глупые же...