Когда в комнату, где уже сидела я, вошел Вилл, я зашипела:
— А этот что тут делает?
— Зачем ты меня позвал? — бросил Вилл, окатив меня взглядом полным ненависти.
— Сядь, — рыкнул Кир на Вилла, перевел на меня взгляд и зашипел, не хуже чем я минутой раньше, — а ты помолчи. И вы оба — слушайте.
Кир был крайне раздражен и зол. Он вышагивал между нами и сжимал кулаки до побелевших костяшек.
— Мне надоели ваши детские игры, — звенел голос братца в нашей гостиной. Я лишь кривилась и ухмылялась. — Вы оба мне дороги. Но ваш дебилизм уже ни в какие ворота. С сегодняшнего дня я больше не буду вмешиваться. Хочется вам кошмарить жизнь друг друга — пожалуйста. Меня задрали ваши разборки. Но ты, — он повернулся ко мне и вперил тяжелый взгляд посветлевших серых глаз, — если ты выйдешь за рамки правил и закона, или попытаешься прилюдно унизить моего друга, надеясь на мою защиту или покровительство отца, то даже не надейся. Я сам доложу отцу о твоих подвигах. И ни слова не скажу в твою защиту, какое бы наказание он для тебя не выбрал.
Вот это обидно. Мне нередко удавалось отделаться легким внушением и какими-нибудь мелкими лишениями за проделки с Виллом, потому что Кир заступался. А еще бесила ухмылка Вилла. Победная такая, жесткая и издевательская. Я с трудом удержалась от того, чтобы залепить ему в лицо водяным шаром, чтобы охладить его пыл и смыть улыбку. Но думаю, Кир бы мне прямо тут подзатыльник отвесил, так что сдержалась, а спустя мгновение, когда брат повернулся к Виллу, показала давнему недругу одну из конфигураций пальцев и уже сама ощерилась в предвкушающей улыбке.
— А ты, — теперь тяжелый взгляд скользил по Виллу. — Тебя это все тоже касается. Но есть и еще кое-что. Сделаешь ей больно, — он мотнул голову в мою сторону, — действительно больно, я не посмотрю на то, что ты мой лучший друг, — голос брата стал гораздо тише, словно ему не хотелось говорить этого. — Вызову на поединок.
Я от удивления уронила челюсть и ошарашенно переводила взгляд с Кира на Вилла. Вилл тоже, судя по вытянутой роже, не ожидал такого поворота.
— Она — сестра. Семья, — братец устало оперся на стену и обвел нас холодным взглядом. — Травите друг другу жизнь, а меня больше не втягивайте. Я все сказал.
Он оттолкнулся и вышел. Мы с Виллом несколько минут буравили друг друга взглядом.
— Недалекая истеричка! — выплюнул Вилл, намекая, что все из-за меня.
— Захлопнись, — рыкнула я и стоящая на столике между нами ваза с цветами покачнулась от моих эмоций. — Еще слово, и я тебе это букетик на голову надену, — я тоже была зла. Вода в вазе забурлила, приподнимая цветы.