За спиной щёлкнула дверь, но я не обернулась. Господи, пусть это будет мама. Или папа. Но я чувствовала, кто это. Волоски на шее встали дыбом, когда обоняние уловило знакомый запах парфюма. Чиркнула зажигалка, и душный сладковатый запах табачного дыма поплыл по ветру в открытые широко ставни балкона. Роман молчал, а я не могла двинуться с места. Застыла, замёрзла в тонком платье. Уже знакомая ситуация, только в тот раз я ощущала волнение в груди, тревожное, но где-то в глубине своей приятное, а сейчас лишь холод. Куда более сильный, чем снаружи.
Мы повернулись одновременно и посмотрели друг другу в глаза. Что я хотела там увидеть? Сожаление? Раскаяние? Это бы что-то изменило?
— Отпусти меня, Рома. Я ведь ничего тебе не сделала.
Должанов тяжело сглотнул.
— Не могу.
— Почему ты так поступаешь со мной? За что? Ты отравил мою юность, Рома, потом унизил как женщину, теперь пытаешься посадить на цепь. Для чего? Почему меня? — я говорила удивительно спокойно, но горечь сказанных слов жгла горло. Я и правда хотела понять, где именно перешла ему дорогу, что всё обернулось именно так. — Ты ведь меня даже не любишь. Ты никого не любишь.
Должанов потушил окурок в пепельнице и засунул руки в карманы брюк. На меня он больше не смотрел, вглядываясь в мутное беззвёздное небо.
— Я и сам бы хотел знать ответы на твои вопросы, Аня.
Надо же, даже по имени меня назвал.
— Ты права, я эгоист. Но я умею любить. Позволь мне… — он повернулся и протянул ко мне руку, но я тут же отступила. Одна мысль о его прикосновении вызвала дрожь. Внутри всё заныло и затрепетало от страха.
Должанов сжал пальцы в кулак и опустил руку, нахмурился.
— Не бойся меня, Фенек, я ничего тебе не сделаю. Всё, что произошло… Мне так жаль, Аня, я хотел бы всё исправить, хотел бы вернуть время назад.
— Но ты не можешь, Рома, — сталь в собственном голосе удивила. — И не хочешь. Не лги сам себе. Иначе бы уже давно остановил тот спектакль, что происходит в гостиной.
— Ты права. Не могу. Мне так же, как и тебе, поставили условия.
О да. Компания. О каких чувствах и жизнях других людей может идти речь, если это может негативно повлиять на контракты «Ситистроя». Шумиха в прессе и бизнес-кругах сильно подмочат репутацию строительного гиганта, так что почему не похоронить чью-то жизнь? Не замести мусор под коврик.
— Что тебя лишат тёплого местечка у папочки под крылышком? — я рассмеялась. Нервно, но Должанову не понравилось. Отлично. — Поэтому взрослый мальчик должен отработать свой косяк. А то мало ли…
— Прекрати! — Роман сжал мои плечи, а я чуть не задохнулась. Оттолкнула его со всей силой, на которую была способна.