Шевцов впечатал ладонь в косяк двери, а потом сел рядом со мной, стукнувшись затылком о гипсокартонную стенку.
— О чём ты думал, бро? Совсем ёбнулся?
— Воспитывать меня решил, Лекс? — горечь разлилась во рту. — А сам-то намного лучше? Уже забыл «Чёрного дракона»?
— Не сравнивай, мать твою, Ромыч. Это был БДСМ-клуб, там всё по согласию. Любой жесткач всегда был по согласию и обоюдному желанию. Так что не пытайся оправдаться за мой счёт. Я много дерьма натворил, но изнасилование туда не входит.
Вы когда-нибудь слышали, как трещат человеческие кости, когда ломаются? Нет? А я слышал. Когда Лекс вернулся из армии и узнал, что три придурка напали на его сводную сестру, теперь уже жену, в парке вечером и пытались пристроить свои члены к ней в рот, то выследил каждого ублюдка. Первый раз я был с ним, и пришлось наблюдать, как ломается человеческая рука сразу в двух местах под спокойное сказанные: «Ты даже дрочить теперь не сможешь, мразь». Про армию Шевцов рассказывал мало, но однажды признался, что несколько лет работал в горячих точках дознавателем. И это представить не трудно, скажу я вам.
— Я будто опомнился уже потом. Будто башку напрочь снесло. Я чмо, мудак, козёл, грёбаная сволочь, Лёх, думаешь, не понимаю этого? — кровь из разбитого носа стекала по подбородку и шлёпалась на светлый ламинат. Не капала, а именно шлёпалась, разбрызгиваясь уродливыми лужицами. — Я ведь даже не заметил, что она зажмурилась, понимаешь? Ни разу ей в глаза не посмотрел. И только потом вспомнил.
Я вытащил из кармана брюк помятый листок и протянул другу. Пусть смотрит, мне уже плевать. Пусть убьёт меня прямо тут, один хрен уже ничего не изменишь.
Лекс развернул листок и поморщился. Да, друг, смотри, какое чудовище твой товарищ, смотри на её зажмуренные глаза и закушенные губы, на отвращение на лице. Я сам всё это осознал в полной мере лишь когда нарисовал. Она. Меня. Не. Хотела. Не хотела!
— И что мне делать, Лёха? Что мне теперь, блядь, со всем этим дерьмом делать? — Лекс потянулся к столику к начатой бутылке и приложился прямо с горла, а потом протянул яд мне. — Я ведь втрескался в неё, кажется.
Шевцов посмотрела на меня, подняв брови, а потом снова откинул голову, опять ударившись с силой в стену затылком.
— Ну ты и дебил, Ромыч.
Лекс уехал уже за полночь на такси, взяв с меня обещание лечь спать. И я собирался, честно. Даже душ хотел принять. Только ещё пару глотков решил сделать. Пошёл в кабинет и увидел на стуле её сумку. Не имел никакого права, но снова вторгся в личное, вывернув содержимое на стол. Зачем? А хер его знает. Косметика, кошелёк, ключи, салфетки, гель для дезинфекции рук, таблетки от головной боли. И какой-то листок. Развернув, я уставился на изображение. Ощутил тупой удар где-то в районе груди. Медицина утверждает, что там находится сердце. Придётся ей довериться, потому что я такого долбанного дискомфорта в этой области не ощущал никогда. В руках у меня был мой рисунок, тот самый, что я оставил ей под подушкой.