Я опустил голову, словно нашкодивший мальчишка, не хотел смотреть ему в глаза. Не этого ожидал от меня человек, вложивший в единственного сына все силы и душу.
Батя поднялся и отошёл к окну, замолчал так надолго, что я уж было подумал, что он ушёл, поэтому снова закрыл глаза, привалившись к стене.
— Я же просил тебя не трогать именно её, — послышался приглушённый голос. — Это внучка близкого мне человека, который сделал в своё время многое для меня. Просил тебя держать свой блудливый член в штанах. А ты ещё и… надругался над ней.
— Прости, пап. Мне нечего ответить.
— Какого хера, Роман?! — взревел отец и, схватив пустую бутылку со стола, швырнул её в стену.
Я впервые слышал его крик. Впервые ощутил такую волну мороза от него.
— Вставай, щенок.
Отец стремительно подошёл ко мне и дёрнул за плечо. А я и не сопротивлялся. Мне уже плевать.
— Поехали домой, будем думать, что теперь делать.
Кое-как приняв душ, я переоделся, выпил крепкий чай, что заварил отец, и через час уже сидел на кухне родительского дома под тяжёлое дыхание отца и плач и причитания матери.
— Гоша, — срывающимся голосом обратилась она к отцу, — а если эта девушка сама спровоцировала, может, она аферистка какая-нибудь или охотница. Может, это Рома тут пострадавший.
— Нет, мама, — я остановил её мысли в этом направлении.
— Таня, это внучка профессора Степанова, — обратился отец к матери, меряя шагами пространство кухни. — Ты должна её помнить, они с Ромой учились в одном классе, он за ней на выпускной заезжал.
— Такая рыженькая с кудряшками? Которая тебе с физикой перед экзаменами помогала? — мама сквозь слёзы посмотрела на меня.
Наверное, помнить всё о детстве и отрочестве ребёнка — суперспособность каждой матери. А ещё, кажется, я слишком многое им рассказывал.
— Да, это она, мама.
Мать снова зарыдала, стала причитать, что меня посадят, а все знают, что делают с насильниками в тюрьме. Я же будто застыл. Будто речь шла не обо мне. Боялся ли я? Естественно. Заслуживал? Наверное.
— Гоша, сделай что-нибудь. Рома — хороший мальчик, он не заслуживает такого. Он оступился, но мы ведь не знаем подробностей.
Я встал из-за стола. Голова трещала, но хмель уже ушёл. Я и так свалил на родителей свои проблемы, пора было что-то решать с этим.
— Куда ты собрался? — отец остановился и нахмурился.
— Мне надо подумать, что делать, папа. Надо поговорить с ней.
— Сядь. Ты уже достаточно сделал, — отец начинал злиться всё больше. — Ты ведь должен понимать, что если Анна напишет заявление, а я бы именно так на её месте и поступил, то под ударом будешь не только ты, но и вся компания, вся наша семья. Не забывай, что она твоя подчинённая ко всему прочему. Ты доигрался, Рома.