Злата внезапно изменила тему.
— Песня красивая, — задумчиво протянула она.
Я удивленно поднял брови.
— Которую ты пел. Интересно, чьи стихи и музыка? — Злата покосилась со смесью удивления и недоверия, — даже не думала, что ты поэзию знаешь, петь умеешь.
Я несколько оскорбился.
— По-твоему, мы похожи на диких тигров из диких лесов? Простите сударыня, что не оправдал ваших ожиданий: грамоте обучен, музыке — тоже, инструмент из лап не вываливается, в крайнем случае, хвостом подсоблю.
Злата, отвернувшись, засмеялась и хитро взглянула на меня из-под густых ресниц.
— Так откуда текст?
Внезапно смутившись, я замялся и, чувствуя, что краснею (а такого со мной не случалось уже много лет) пробормотал.
— А что?
— Говорю же, понравилось. Красиво.
— Ну-у вроде как мои.
У нее округлились глаза, и девочка восхищенно выдохнула.
— Вот это да! Врешь! Ой, извините, ваше высочество.
— Брось! Мы же договорились — никаких титулов!
С души у меня словно камень свалился. Глазки Златы вновь заблестели, унылое выражение исчезло с лица.
— Я еще много чего знаю, хочешь — спою? И стихи прочитаю. Только не здесь. Поедем! Ну пожалуйста! — и умоляюще сложил руки!
Несколько секунд она еще колебалась, кусая губки и глядя куда-то вбок, но потом отбросила сомнения.
— А поехали!
Боги, какая же она прелесть! Особенно, когда бесшабашная девчонка сменяет скромницу.
***
В узкогорлых кувшинах плескались тонкие вина дорогих сортов и многолетней выдержки, вобравшие аромат лозы, созревшей на жарком солнце юга. На плоском серебряном блюде красовались спелые фрукты, уложенные пирамидой. В серебряных подсвечниках горели толстые витые свечи.
Кронпринц протянул руку к бокалу, желая промочить пересохшее горло. Он ужа полчаса, не меньше, читал стихи: и свои, и чужие, а Злата слушала с изумлением и пробуждающейся заинтересованностью. Но главное — недоверие в ее взгляде постепенно исчезло, сменившись искренним восхищением
— Мясное скоро будет подано, — официант низко поклонился, обмахнул невидимые соринки с чистейшей скатерти.
Данвер, не глядя, отмахнулся от слуги, сбившего настрой.
— Ступай.
— Продолжай, — Злата с восторгом глядела на княжича, невольно покоряясь чуть хрипловатому негромкому голосу, — неужели это все твое? Они просятся быть положенными на музыку.
Кронпринц улыбнулся краешком губ.
— Некоторые можно исполнить под киару. Только не здесь. Подумай сама, малыш, я ведь не шут — веселить жующий народ. Обещаю, что найду и время, и место, чтобы порадовать тебя! Только тебя, детка. Остальных развлекать не собираюсь.
Девушка захлопала в ладоши и тут же досадливо поморщилась. Прерывая их разговор, вновь бесшумно явился слуга с огромным подносом, заполненным ароматными блюдами. На сей раз это были привычные ей кушанья: запеченная под грибным соусом вырезка, жареные цыплята с золотистой корочкой, кролики в сметане, форель и многое другое. Да, все это мило сердцу северян — но для Златы одолеть такую прорву еды казалось невозможным. Впрочем, наследник и его друзья так не думали. Клыки тигров работали не хуже мельничных жерновов и вскоре от красиво оформленных блюд остались лишь руины. Сама принцесса с удовольствием попробовала форель и кусочек кролика в сметане, но остальное заменила десертом — фруктовым вином с нежным ванильным оттенком и маковым суфле. Суфле закончилось, и добавки уже не хотелось, но вино официанты подливали снова и снова. Затем появился чудесный шеймилский ликер с шоколадом. Он был изумителен. Странно, что в этот вечер княжич то и дело прикрывал ладонью кубок спутницы, недовольным кивком отсылая прочь угодливых слуг.